Я присутствовала на церемонии открытия проекта, и митинг теперь проводился не в знак протеста, а в поддержку строительства. Присутствовали журналисты, а также сенаторы и конгрессмены. Это должно было стать самым большим внебюджетным проектом по строительству недорогого жилья в штате. Атмосфера была праздничная, звучали речи и музыка, а когда состоялась закладка символического камня, все воодушевленно зааплодировали.
Когда все речи были произнесены, а строительство освятили, толпа стала рассасываться. Направляясь к ждавшим меня Говарду и Никки, я увидела Его.
Сойер прислонился к своей ужасной машине, скрестив ноги и сложив руки на груди, глаза его прятались за стеклами темных очков. Он выглядел таким же опасным, каким я его запомнила.
Когда я подошла ближе, он снял очки и зацепил их за ворот черной футболки:
– Фреди.
Я бы хотела сказать, что совершенно ничего не почувствовала. Конечно, я хотела объяснить, почему была так нелюбезна с ним, но это не значило, что я готова испытать все те сильные чувства, которые он у меня вызывал. Но в этом-то и было дело. Сойер Джексон воплощал все, чего я не должна была желать, но – какая досада – больше всего желала.
Я почувствовала знакомое, абсолютно неподобающее волнение при виде этого высокого темноволосого ковбоя Мальборо, и было бы очень просто пробежать оставшиеся несколько шагов по неровной земле и броситься ему на шею. Но не забывайте, что речь идет обо мне.
– Как дела? – спросил он.
– Как никогда хорошо. А еще лучше после того, как все твои протестанты одобрили новый проект.
Сойер все еще стоял, прислонившись к машине, и, казалось, обдумывал мой ответ:
– Так, значит, ты слышала о том, что я принимал участие в акциях протеста?
– Да, Никки говорила.
– Поля для гольфа, особняки и шикарные авто разрушили бы атмосферу района. – Он мимолетно улыбнулся. – Я слышал о том, что стало... с твоими деньгами и землей. Никки рассказала мне.
– Ох уж эта болтушка Никки. – Правда, теперь мне не нужно было объяснять все самой. – Но... – я проглотила подступивший к горлу ком, – это не оправдание для моей грубости.
На его лице снова появилась усмешка.
– Мы опять вернулись к официальному тону?
Я вспомнила большой прием у Никки – тогда он впервые сказал это.
– Мы никогда и не переходили на другой тон.
От этого мы оба засмеялись.
Никки поспешно подошла к нам:
– Сойер, ты не мог бы вместо нас подвезти Фреди?
– Никки!
Ее щеки разрумянились, а глаза горели от возбуждения:
– Мне очень жаль...
Надо заметить, вид у нее был ни о чем не сожалеющий.
– ...Но я только что вспомнила, что нам с Говардом надо ехать в... Сан-Антонио.