— Позвольте представить, — сказал Багловский. — Петруша Андрианов, названный так, имею подозрения, в честь незабвенного Петруши Гринева… Племянник Сергея Венедиктовича. Наши долгожданные аргентинские гости — господин Кузьминкин, господин Мокин, его племянница, мадмуазель Юлия Белевицкая…
— Поручик Ипполитов, — щелкнул каблуками бравый офицер. — Нижегородского драгунского полка. Гощу в имении тетушки, куда, пользуясь случаем, имею честь пригласить на обед в ближайшее, удобное для вас время. — Как и студент, он смотрел главным образом на Юлю, выглядевшую в платье по здешней моде прямо-таки Цирцеей.
Мокин незаметно подтолкнул Кузьминкина локтем в бок, и тот гладко ответил:
— Благодарю вас, постараемся непременно воспользоваться приглашением…
— Вы великолепно говорите по-русски, — вежливо сказал поручик. — Приятно видеть, что родители и на другом конце света не забывали об исторических корнях… Петруша, вы не подскажете ли темному бурбону, с какими державами граничит Аргентина?
Видимо, это был намек на некий прошлый конфуз, так как студент тут же нахохлился:
— Вы снова начинаете, поручик? Честное слово, я попросту запамятовал, что Венесуэла не граничит с канадскими владениями британской короны… При чем же здесь Аргентина? Аргентина граничит с Мексикой, уж такой пустяк я помню…
— Вы себя полностью реабилитировали в моих глазах, Петруша, — с преувеличенной серьезностью сказал поручик, незаметно для студента послав Багловскому иронически-понимающую улыбку. — Господа, честь имею откланяться. Тетушка ждет к ужину, а поскольку я ее единственный, но не бесспорный наследник, приходится подчиняться установленному регламенту…
Он вновь четко поклонился, ловко вскочил в седло и отъехал.
— Восемь тысяч десятин в Орловской губернии, — сказал Петруша, усаживаясь на козлы рядом с Филимоном. — Выигрышные билеты, изрядный капитал в Русско-Азиатском банке. Будь это моя тђтушка, я бы тоже мчался к ужину, как кентавр…
— Вы циник, Петруша, — сказал Багловский.
— Помилуйте, всего лишь привык докапываться до истины…
— Ого! Уж не с нигилистами ли связались за то время, что мы с вами не виделись?
— Виктор Викторович! Уж такое совершенно не в моем характере! Любовь к истине ничего общего с нигилистическими умствованиями не имеет. Вот, например, мой дражайший дядюшка намеревается стать Наполеоном железнодорожного строительства и с вашей помощью, господа, быть может, и станет. Это бесспорная истина. Но столь же бесспорной истиной является и то, что я ради всех грядущих прибылей не стал бы корпеть над бесконечными бумагами, испещренными скучной цифирью… Мадемуазель Юлия, не сочтите мой вопрос за нескромность… Надеюсь, вы не знаете математики?