Все молчали, Маркан без остановки щелкал пузырями из жвачки, как он обычно делал, когда нервничал. Робинсона трясло. Куда мы едем, спросила Эрика. Эрика, я убил человека. Одного насильника. Мы собираемся это отметить. Я даже не повернулся к ней, меня ее мнение не интересовало. Я убил парня, задавил пьяного, вот такой я человек, у меня пломба в зубе, и меня не интересует мнение Эрики. Если ее это устраивает, хорошо, если нет, пусть собирает чемоданы и катится, куда хочет. Сделай погромче, Робинсон. Робинсон прибавил звук, и я пропел всю дорогу, пока мы не приехали к бару Гонзаги. Я даже не знаю, ответила ли мне Эрика что-нибудь.
Праздник был устроен специально в мою честь. Гонзага выставил всем пива за счет заведения, Мануэл из мясной лавки принес шашлык, давайте его порежем и поджарим на углях. Поздравляем, поздравляем, кричали все в один голос. Робинсон и Маркан, пока алкоголь еще не начал действовать, сидели с такими лицами, как будто увидали привидение. Когда стали передавать криминальную сводку, Гонзага сделал звук погромче: На наших улицах стало меньше криминала. Насильник с Санту-Амару был до смерти забит палками! Молодец, Майкел, поздравляю! Собаке собачья смерть. Всем было весело, ко мне выстроилась целая очередь, и мне это больше не напоминало сцену из восточного кино. Один парень сказал, что он проходил мимо, когда я убил Эзекиела, я все видел, я расскажу, как это было. Всем понравилась сцена, когда я лупил Эзекиела по голове, а потом выколол ему глаза. Матери дочерей были просто в восторге, и мне показалось это нормальным. Подарки были лучше, чем те, что я получил за убийство Суэла: бинокли, пять килограммов риса, кусок сала, колода карт, солнечные очки, футболки и еще целая куча всякой ерунды.
Мы то и дело бегали в туалет нюхнуть кокаина. У Эрики голова шла кругом, Зе Онофре увивался вокруг нее, пойдем отсюда, сказал я.
Мы дошли пешком до улицы Седьмого Апреля, вошли в кинотеатр, на экране какая-то красивая блондинка, помешанная на крэке, говорила своему дружку: вампиры счастливее нас. Они могут пить кровь других людей. А мы вынуждены пожирать друг друга.
Когда мы вышли на улицу, кокаиновая эйфория уже прошла, а вместе с ней кончилась и та волшебная атмосфера, в которой мы купались. Мы зашли в соседний бар, заказали водки, Эрика спросила меня: это и есть твоя профессия, убивать людей? Нет, конечно, ответил я. А тот парень, которого мы задавили? Ну? Неужели тебе не было его жалко? Было, конечно, это Маркан во всем виноват, ты же видела, как он ездит. Ты мог бы настоять на том, чтобы его отвезли в больницу. Ха-ха, рассмеялся я. А знаешь, что было бы дальше? В больнице обратили бы внимание, что мы все под кайфом, выяснили бы, что Маркан ездит на угнанной машине, и отправили бы нас в тюрьму. Ты хочешь за решетку? А что, тот «Додж Дарт» бы угнан? поинтересовалась она. Не знаю, думаю, что да, хотя Бог его знает, короче, вполне может быть, ответил я.