Старая косная мать подобна ящерице, нашедшей приют в глубинах бессознательного. Она ничего не хочет менять. Если услужливое эго не делает ни малейшей попытки чего-то добиться, одно лишь мгновенное появление ее узкого раздвоенного язычка подавляет любой детский протест. Ее супруг, прямолинейный и властный отец, поддерживает закон, утверждающий ее власть. Вместе они олицетворяют власть в образе железного кулака в лайковой перчатке. Мать становится Матерью Церковью, Матерью Родиной, Родной Школой, Университетом, любимой и незабвенной Альма-Матер, охраняемой Отцом, который становится Отцом Иерархом, Отцом Законом, Отцом Статус-Кво. Мы бессознательно впитываем в себя содержащуюся в этих архетипических образах энергию, которая в отсутствие индивидуационного процесса на инфантильном уровне остается нетронутой. Оставаясь неприкасаемыми и не поступая в сознание, которое, конечно же, делает эти образы менее заряженными энергетически, они, эти внутренние диктаторы, порабощают человека куда более жестоко, чем диктаторы внешние.
В моем понимании патриархальности эти изношенные родительские образы несут в себе энергию, препятствующую личностному росту. Пока они в силе, осознающая маскулинность и осознающая женственность остаются только словами. И мужчины, и женщины, бессознательно попавшие в ловушку энергетического влечения, лишаются индивидуальной свободы и не позволяют проявляться этой свободе у окружающих. Женщины могут быть даже консервативнее мужчин. Миф о солярном герое, открывающем в сражении с драконом путь к самопознанию, чрезмерно перегружен убийством. Присущая этому мифу энергия уже иссякла, и сейчас мы боремся с насилием, вызванным се воздействием. Более того, пристальное внимание, сосредоточенное на победе над существующей в бессознательном матерью, уже рассеялось благодаря совершенной над ней исподтишка победе. Вековые усилия, направленные на убийство дракона, завершились поклонением матери в лице конкретного материализма. Сыны и дочери патриархальности фактически оказались привязанными к матери.
Потерялся символический смысл убийства как жертвоприношения, ведущего к трансформации. Трансформация приводит к потоку энергии, направленному из бессознательного в сознание. Когда убийство дракона обрело определенную форму, мать превратилась в конкретную материю, а ее дети по-прежнему продолжали бессознательно поклоняться ее затасканному образу в силу отсутствия сознания, направляющего человека к трансформации. При отсутствии сознания убийство матери лишь приводит к воссозданию ее более устойчивого образа, ибо этот образ подпитывается энергией своего убийцы; и в той же степени усиливается зависимость от нее. В мифе возрождение следует за смертью, однако в нашей сверхматериалыюи культуре существует всего одна смерть. Мы можем умереть в собственном дерьме. Где-то на этой длинной временной шкале победа над драконом стала всего лишь актом убийства, так и не превратившись в средство трансформации.