Владелицей кресла была тощая женщина с резкими чертами болезненно—бледного лица, которое сводило то ли болью, то ли раздражением. Она быстрым кивком показала посетителям, что они могут войти, и продолжила успокаивать изящную сиамскую кошку, сидевшую на подушке на хозяйкиных коленях. У кошки были большие голубые, как цветы лаванды, слегка раскосые глаза.
Банзен, пытаясь быть обаятельным, сказал:
– Ой, да что ж это мы тут видим? Киску! Косоглазенькую киску! Кис-кис-кис!..
– Прекратите! – резко приказала миссис Тейт. – Вы её пугаете!
Муж её сказал приглушенным больничным голосом:
– Кошку зовут Йю. Это древнее китайское название нефрита.
– Её зовут вовсе не Йю, – возразила больная, метнув на мужа сердитый взгляд. – Её зовут Фрейя.
Она погладила животное, и пушистое тельце опустилось на подушку.
Банзен повернулся спиной к креслу на колёсах и принялся негромко насвистывать, протирая меж тем объектив своей камеры.
– Много же вам нужно времени, чтобы сделать несколько снимков, – заметила женщина. Голос у неё был своеобразный, хрипловатый.
Защищаясь, Банзен ответил:
– Нью-йоркский журнал потратил бы два дня, чтобы заснять то, что я заснял в одно утро.
– Если вы намерены снять мою комнату, – заявила она, – я хочу, чтобы на снимке была моя кошка.
Все обернулись, чтобы взглянуть на фотографа, и в воздухе повисло напряжённое молчание.
– Прошу прощения, – сказал он, – но ваша кошка не высидит спокойно время, необходимое для того, чтобы выстроить кадр.
– Другим фотографам, кажется, не составляет труда снимать животных, – холодно бросила женщина.
Банзен поморгал. И терпеливо принялся объяснять:
– Экспозиция – дело долгое, миссис Тейт. Я навёл объектив на самое дальнее расстояние, чтобы вся комната попала в кадр.
– Мне неинтересны ваши технические проблемы. Я хочу, чтобы в кадре была Фрейя!
Фотограф глубоко вздохнул:
– Я пользуюсь специальным объективом. Кошка будет выглядеть крохотной точкой, если вы не поставите её прямо перед камерой. И потом, она будет двигаться и сбивать настройки.
Голос больной стал пронзителен:
– Если вы не можете снять так, как я хочу, не снимайте вообще!
Муж подошёл к ней поближе.
– Успокойся, Сайни, – сказал он и мановением руки удалил остальных из комнаты.
Когда газетчики уезжали с Тёплой Топи, Банзен сказал:
– Не забудь вписать эти снимки мне в платежку. Работёнка сущее дрянцо! Да понимаешь ли ты, что я три часа работал без перекура? И эта щипаная курица в кресле на колёсах была последней каплей! К тому же не люблю я снимать кошек.
– Это животное было необычайно нервозным, – отозвался Квиллер.