– Не говорил. В департаменте уже читали ваш материал и задавались вопросом, благоразумно ли так подробно описывать ценные предметы.
– А чем всё-таки они объясняют сердечный приступ миссис Тейт?
– Предполагают, что она проснулась среди ночи, услышала какую—то возню в гостиной и решила, что в дом залезли воры. Страха, очевидно, хватило, чтобы остановить её метроном, который, как я понимаю, был в плохой форме.
Квиллер возразил:
– Это большой дом. Крыло, где расположены спальни, находится в полумиле от гостиной. Как же вышло, что миссис Тейт слышала, как Паоло залезал в витрины, а её муж нет?
Кендал пожал плечами:
– У некоторых людей очень чуткий сон. А у больных-хроников вечно бессонница.
– И она не пыталась разбудить мужа? Уж верно, там была хоть какая-нибудь сигнализация… или внутренний телефон между комнатами?
– Слушайте, меня же там не было! – воскликнул полицейский репортёр. – Всё, что знаю, я слышал в управлении. – Он постучал по стеклу своих часов. – У меня осталось пять минут. Пока!.. Банзен, не забудьте увеличить снимки.
Когда он ушёл, Квиллер спросил фотографа:
– Любопытно, куда Тейт едет отдыхать. Часом не в Мехико?
– А вот любопытствуешь ты, знаешь ли, прямо за троих, а то и больше, – сказал Банзен, поднимаясь из-за стойки бара. – Увидимся наверху.
Квиллер не смог бы сказать, когда его подозрения впервые обрели определенность. Он допил свой кофе и промакнул усы бумажной салфеткой. Возможно, это и был миг, когда шестерёнки в его голове пришли в движение, колесики завертелись, и мысли репортёра стали крутиться вокруг Джорджа Вернига Тейта.
Когда он поднялся в отдел публицистики, на столе у него требовательно заливался телефон. Зелёный телефон, того же цвета, что и все столы и все пишущие машинки отдела. Квиллер вдруг увидел свой офис новыми глазами. Это был цвет супа из зеленого горошка при стенах, окрашенных под цвет сыра рокфор, и коричневых виниловых полах цвета ржаного хлеба.
– Квиллер у телефона, – сказал он в зелёную трубку.
– О, мистер Квиллер?! Сам мистер Квиллер! – Это был женский голос, пронзительный и взбудораженный. – Я и подумать не могла, что мне доведётся разговаривать лично с мистером Квиллером!
– Чем могу служить?
– Вы меня не знаете, мистер Квиллер, но я от корки до корки прочла вашу статью и с нетерпением жду следующий выпуск,
– Благодарю вас.
– Вот в чём у меня затруднение. В столовой у меня ковер цвета авокадо, а стены цвета жжёного сахара с оттенком toiles deJouy[8]. Как мне следует покрасить цоколь – под крем со жжёным сахаром или под авокадо? И как быть с ламбрекенами?