Двое «впередсмотрящих» и впрямь засекли пыльный шлейф, поднятый двумя парами босых ног на склоне. Выставив перед собой пики, служивые двинулись на разведку.
Прикрытый со стороны дороги внушительного размера валуном Федор силился вытащить накрепко закопавшегося в песок приятеля, но жиртрест попался наглухо – не подкопаешься. Приближавшаяся солдатня уже шлепала по гравию в каком-то десятке метров от их укрытия, даже не сильно таясь.
Федор недолго думая вытащил из сумки картофельный мешок и, натянув его на голову Сене, присыпал того песочком, затаившись за валуном.
Двое с пиками подошли поближе, повертели головами, помочились на камень, напомнивший им голову ненавистного прапора, и ломанулись догонять свое отделение.
Отшвырнув в сторону окончательно испохабленный мешок, Федор рывком выдернул едва не спалившего всю их банду приятеля и укоризненно покачал головой:
– Береги руку, Сеня. – Сочтя свою миссию выполненной, он пополз к краю валуна и принялся всматриваться в происходящее за распахнувшимися воротами.
Явно рассчитывавший на сострадание и где-то даже не снисхождение Сеня принялся жаловаться:
– Блин, надо в травму идти. Рентген сделать и все такое.
Федор махнул рукой в направлении гигантской воронки, открывшейся в крепостной стене:
– Пошли!
Как бы не так!!! Дернувшихся на штурм карапузов успел перехватить Шмыга, придержавший приятелей за воротники, да так, что они с размаху шмякнулись оземь – откуда только силы брались в этом бухенвальдском крепыше? Поскольку другого способа убеждения, кроме банальной истерики, Голый отродясь не признавал, то и на этот раз он принялся закатывать глаза, валяться в ногах и умоляюще вопить:
– Нет, хозяин, только не в больничку. Толку никакого, только зря засветитесь. – Вцепившись своими граблями в штанину, он волочился по земле, не отпуская Федора, явно намылившегося проведать, что там да как за крепостной стеной. – У вас ни прописки здешней нету… ни полисов мордовских. А в больничке все равно ничего нет, кроме клизмы и аспирина.
Краем глаза Шмыга давно заметил, что ворота медленно, но верно сходятся, закрывая проход, и теперь двум горячим карапузским парням уже никак не успеть прошмыгнуть внутрь. Он перестал истерить и выдвинул свою программу:
– Я вас к бабаньке одной отведу… вона пользуеть прогрессивный метод урынотерапии.
Федор, усыпивший бдительность проводника, попытался было проскочить мимо того и довершить начатое дело, но Голый, он же Шмыга, ловко выставил ногу, и карапуз растянулся на песке. Хмырь, стараясь хоть как-то загладить свою вину, помог тому встать и принялся отряхивать незадачливого лазутчика: