Упав на колени, человек-бамбук исторг из себя тигриный вопль ужаса:
– Друзья мои, мутанты деревянные!
Несколькими секундами позже карапузы поняли, что вопль этот вовсе не был ни минутной слабостью, ни глупой истерикой. Прокатившийся над лесом клич был дополнен не менее громогласной и пламенно-революционной речью, от которой у карапузов заложило уши:
– Братья и… и еще раз братья! Сарумян оказался, как мне тут верно подсказывают, вашим суррогатным папой Карлой. А его урки совершили акт геноцида против моей конопли.
Еще не затихло эхо, разносящее по лесу последние слова спича, а со всех сторон к разоренному огороду стали стекаться человекодеревья. Подошедшие вставали в общий круг, в центре которого высился человек-бамбук, на ветвях которого гордо восседали карапузы. Когда уже невозможно было разглядеть последние ряды собравшихся, царь-дерево снова заговорило:
– Отомстим за наши обиды. У кого на руках мозоли от топора – расстрел на месте! Кто не с нами, тот – дрова…
Он замолчал, вглядываясь в глаза окружающих, после чего сказал самые волшебные по разрушительной силе слова на свете:
– Мочи козлов!!!
* * *
Уже совершенно разграбленная и покинутая урками Кемь представляла собой жалкое зрелище • – тлеющие развалины и полуобгоревшие трупы людей и реже – урок. Бродившие среди полуразрушенных зданий бойцы из порядком опоздавших на подмогу подразделений преследовали уже только одну цель – поживиться, чем Бог пошлет, вернее, тем, что, как говорится, «дай нам Боже, что уркам негоже».
Кое-где в городе все же шлялись группки урок-мародеров из числа особо жадных, поэтому в любой момент можно было получить пулю в лоб. Именно поэтому никто не рисковал бродить здесь поодиночке.
Вот и подскочивший к группке «лесных братьев» мужик с неразличимыми знаками различия принялся обниматься с братом Баралгина под присмотром целой банды головорезов, сопровождавших его «очень важную персону»:
– Эффералган, пошли со мной, там ювелирный магазин почти целый.
Командир «лесных братьев», не горевший желанием светить своим именем перед карапузами, зашикал на так некстати подвернувшегося болтливого приятеля:
– Тихааа…
Он кивнул в сторону карапузов, которые совершенно не следили уже за происходящим, оставаясь где-то в своем мире. Они даже не нашли в себе сил порадоваться подвернувшейся внеплановой остановке, позволявшей хоть как-то передохнуть, – гнали их «лесные братья», совершенно не делая скидки на спутанные веревками ноги. Практически теряя сознание, Федор забормотал, жалуясь своему приятелю:
– У меня от голода уже практически предкоматозное состояние.