Сеня только развел руками, кивнув в сторону их мучителей:
– Федор, они же все наши сухари сожрали! Но тот уже не разбирал, что говорит ему верный оруженосец, – у Федора опять начался припадок – немигающим взглядом он поводил вокруг, теряя связь с этим миром.
Разглядывавшие карапузов вояки обменялись между собой многозначительными взглядами, и Эффералган поделился со своим анонимным собеседником своей мыслишкой:
– Магазин подождет. У меня уже есть на примете одно колечко козырное.
Сеня, заслышавший, о чем бакланит Баралгинов брат, чуть не бросился на него с кулаками – хорошо, один из «лесных братьев» успел перехватить зарвавшегося карапуза.
Впрочем, словесный понос, потекший из толстого и наглого карапуза, остановить было куда сложнее:
– Вот же вы два брата-акробата. Тебе же русским по белому сказано. Меньше знаешь, крепче спишь. – Сеня извивался в руках охранника, все еще не оставляя надежд добраться до своего обидчика. – Баралгин на вид покрепче тебя был, а и у него от кольца башня съехала. Не боишься встретить старость в дурдоме?
Свирепеющий на глазах Эффералган уже был готов разорвать на части зарвавшегося карапуза, позорящего его перед подчиненными, но Сене, как всегда, повезло не ответить за собственный тухлый базар. Спас карапуза дикий вопль наблюдателя на сторожевой башне:
– Атас!
Собственно предсмертная речь этого парня не затянулась – через мгновение башня, где находился опорный пункт, превратилась в груду битого кирпича. Влетевшая в окно ракета не оставила бедолаге ни единого шанса. «Лесные братья» моментально образовали круг, внимательно вглядываясь в окружающие строения.
Голый, болтающийся на веревке, как болонка на поводке, протяжно заскулил, ища, куда можно спрятать свою тощую задницу, и именно это вывело Сеню из непонятно откуда взявшейся прострации. Он оглянулся на совершенно бессознательного с виду приятеля и заорал:
– Федор, не молчи!
Федор нашел в себе силы поднять глаза и, едва-едва шевеля языком, промямлил:
– Ну, я даже не знаю… Меня щас стошнит.
В этот момент откуда-то сверху послышался вой моторов. Резко вскинувший голову вверх Эффералган истошно завопил:
– Воздух!
Над развалинами, едва не касаясь почерневших обломков давешних строений своими крыльями, просвистел черный «мессер», щедро украшенный свастикой по борту. Широко распахнутая драконья пасть в носовой части самолета навевала на карапузов жуткие воспоминания.
«Лесным братьям» этот самолет покуда знаком не был, но в доброту намерений немецкого аса и они верили с трудом. Бросившиеся врассыпную бойцы укрывались в развалинах от свистевших по камням пуль, которыми щедро угощал разрушенный город пилот жуткого самолета.