Пульхерия засмеялась про себя, оценив мудрость поговорки, гласящей, что ночью все кошки серы.
Но эдак я могу потерять вечерний заработок, — прикинула вслух Пульхерия. — Иногда я «делаю» более ста су.
И тут она услыхала звон серебряных монет в своем кармане.
— Ладно. Оставим работу на сегодня. У меня найдется пиво и можжевеловка.
Пока они шли через пустынную площадь, Пульхерия попыталась завязать разговор:
— Жизнь тяжела для одинокой женщины. Я была замужем, но муж удрал с потаскухой, которая устраивала ярмарки в провинции.
Я ведь вправе пригласить кого-нибудь в гости, не так ли?
— Само собой, — послышался ответ.
— Но, знаете, я не смогу оставить вас до утра. Соседи так и пойдут чесать языками.
— Разумеется.
Она открыла дверцу маленького садика и подала ему руку.
— Позвольте… Осторожней, здесь две ступеньки.
Она ввела ночного визитера в бедную, но очень опрятную кухню: красный плиточный пол блестел и кровать в алькове радовала белоснежным бельем. Пульхерия горделиво осмотрелась.
— Какая чистота, не так ли? Потом кокетливо повернулась к нему.
— Стало быть, пристаем к дамам на улице, шалунишка?
Незнакомец что-то пробурчал, глядя на дверь.
— Пива или можжевеловки?
— Пива.
— Ладно. А мне, пожалуй, надо выпить капельку покрепче.
Пульхерия направилась к шкафчику и достала голубой керамический кувшин: в углу из покрытого влажной тряпкой бочонка сочилось пиво и капли монотонно булькали в фаянсовую миску.
— Это пиво от Дейкера, — объявила она. — Вам должно понравиться.
— Ладно, — нехотя согласился незнакомец. — Налейте немного.
Выпили.
Женщина зажгла стеклянную лампу с плоским фитилем, едва осветившую стол и стаканы. Мужчина решился на комплимент:
— А вы неплохо устроились здесь. Пульхерия Мейр ценила мужское внимание, которого была давно лишена.
— Видите ли, в моем маленьком доме чувствуется хозяйская рука. Старик Миню зачем-то отделил часть своего особняка и сдал внаем.
— Миню… — раздумчиво повторил ночной гость.
— Ну да, старый барон с улицы Корольков. Если пробить дыру в стене, можно попасть в его кухню.
Она захохотала.
— Пари держу, здесь побольше еды и питья, чем там. Еще пива? Я так выпью еще капельку.
Она наклонила бочонок и опустила стакан, чтобы пиво запенилось: перед этим забросила на спину концы синего шерстяного шарфа.
И вдруг шарф сжался, сдавил горло…
Пульхерия Мейр захрипела: сил у нее было маловато — она дернулась раз, другой и повалилась на пол.
Лампа опрокинулась — зеленоватый огонь побежал по масляной струе.
Входная дверь пронзительно скрипнула. Какая-то курица заклохтала, потревоженная во сне. Где-то в углу два кота сцепились в темноте, надрывая душу леденящими воплями. Башенные часы пробили полночь, когда полицейский Дирик засвистел, увидев высокое пламя над одной из кровель старинной улицы Гребешков.