– Долго ее жрал? Долго пробирался сюда? Думал, все? Нет, скотина, - цедил он сквозь зубы. В отдельные моменты он возвращался к реальности и видел, что лучи его пальцев настолько яркие, что освещают комнату, словно лампы дневного света. Да и не только пальцев. Жгутами света казалась уже обе руки - аж до оголенных в безрукавке локтей.
– Да что же это такое? - закрался недоуменный вопрос. Потом! - был короткий ответ, и все внимание вновь переключилось на черного, корчащегося от света и награждающего целителя болью врага.
За окном наступила тишина поздней ночи, когда ранее страдавшие от миазмов паутины органы засветились спокойным розовым цветом. Ужасающая болезнь еще не была побеждена, главная битва была еще впереди. Максим это понимал, но большего сделать не мог.
– Слушайте, - прошептал он. Спите и слушайте. Завтра Вы опять позовете меня заниматься. В семь часов откроете дверь и ляжете спать. Спать… спать… завтра в семь вечера. Открыть дверь…, - несколько раз повторил он, после чего. шатаясь, вышел из квартиры. Белый боялся, что останься он еще на минуточку - и свалится здесь. Надолго. Что подумает она (он не мог теперь называть эту женщину ни по имени- отчеству, ни по кличке), трудно сказать. Поэтому подросток медленно вышел на пустынную, мягко освещенную аллею, и добрел до своей квартиры.
Дома Максим не мог долго уснуть, - слишком много произошло за один день событий, и слишком он был обессилен. Раздевшись до пояса, он вышел на балкон - к лунному свету. И почувствовал, как этот свет проникает куда-то внутрь, медленно возвращая силы. Не долго думая, парнишка подвинул к балкону кровать и быстро уснул, купаясь в этих лунных лучах.
– Ирина Сергеевна, есть серьезный разговор. Попрошу Вас ко мне, - заглянула в уже пустеющую учительскую директорша. В своем тесноватом, но уютном кабинете она предложила учительнице присесть и некоторое время собиралась с мужеством.
– И какое Ваше мнение о Белом? Что выяснили?
– Это, конечно, уникум, - с готовностью ответила математичка. - В какой степени - не знаю. Все задачи школьной программы решает, не поморщившись. Задачи предыдущей республиканской олимпиады порешал в уме. Я предложила ему задачи с мехмата.
– Ну и? - подалась вперед директорша.
– Решил до второго курса в уме. Затем попросил карандаш. Пятый курс тоже решил, но было видно - трудно.
– А в чем трудность?
– Он решал методами, исходными из школьной программы. Некоторые преобразования своеобразны, некоторые просты до гениальности, но незнание предмета… Знаете, это как Маугли.