Я глянул на бирюзовую планету, висящую над нами призраком жизни. На Землю.
Катя проследила за моим взглядом, робко тронула перчаткой мой локоть, и чуть слышный шепот раздался где-то рядом с моим сознанием:
- Лешка, отвези меня домой из этой пустоты. Мне уже пора, я уже наказана. Леша, забери меня отсюда… - Она потрясла головой. - Мутит что-то…
- У тебя кислорода сколько?
- Не знаю…
Сверху мелькнуло что-то серебристой нитью и исчезло за скалами. Я вскочил на ноги, еще не понимая.
- Что это? - встрепенулась Катя.
- Погоди-ка…
И тут они начали мелькать один за другим. Восемь истребителей “МиГ-50”. Я слышал, что на них можно было выходить в открытый космос, там движки какие-то продвинутые стояли, но чтобы реально… Нет, скорее, их держали в резерве на российской боевой космической станции “Снег”, то есть они стартовали не с планеты, а прямо с орбиты.
Значит, командование узнало, что заложники мертвы, и решилось на бомбардировку. Или они там, в Главке, решили пожертвовать всеми нами? Очень даже возможно. Экстренные обстоятельства, мать их, и все такое!
Всех накроют плазменными ракетами.
- Лешка, забери меня домой! - Она вцепилась в меня, стала трясти. - Страшно, Лешка, умирать вот так… В пустоте!
Калейдоскоп мыслей проносился в моей голове. Наверное, пора делать выбор, майор Густаев, тот единственный, за который будешь отвечать всю жизнь, неважно - короткая она будет или… Или? Что может помочь решить? Честь офицера, бестолковые годы прошлого? Пройденный путь? Отсутствие глупости и любознательности? Или?…
Или мне сейчас способна помочь та, кто однажды меня предала? Меня, а потом и Землю.
- Прости меня, Леша… Прости.
Весы опрокинулись, и весь хлам посыпался с их чаш в пропасть…
- Бери карабин, пошли.
Она ничего не сказала, покорно взяла оружие и обернулась. Та, кого я простил. Та, кого я любил. Схватив “АКЛ”, я неуклюже перескочил через обломок скалы, коротко выматерился по поводу низкой гравитации и жестом показал, чтобы она шла за моей спиной. Мы, осторожно придерживаясь за выступы, стали спускаться вниз. В холодные волны Моря чужих дождей.
Так, наверное, начинается настоящее предательство. Или заканчивается?…
Дорчаков возник впереди неожиданно. Его грудь’ тяжело вздымалась, стекло шлема было в каких-то темных разводах, ствол автомата - нацелен на нас. Взгляд Дениса метнулся на Катю, сжавшуюся у меня за спиной. Я никогда не видел таких бешеных глаз у нашего командира, обычно тихого, спокойного, чуть Шепелявившего. Его рот уродливо скривился, по губам можно было разобрать, как он в отчаянии повторяет °Дно слово: “Лешенька, Лешенька…”