Балтийский эскорт (Черкашин) - страница 57


* * *

В погожий день сентябрьского воскресенья 1993 года в старинном приморском парке Кадриорг собрались сотни горожан с цветами и венками. Подошли с моря и стали на якоря в виду Памятника яхты из Центра парусного спорта. Под песнопения архиерейской панихиды замерли в почетном карауле российские и эстонские военные моряки. Забыты на время все тяжбы и распри. Среди погибших моряков русского корабля были и эстонцы… Есть о чем «оду-мать в минуты траурного молчания.

Если моряки спустя сто лет после своей гибели сумели собрать к своему надгробию столько людей, вправе ли мы думать, что их больше нет среди нас?


ЗНАК ВИШНУ

В основу этой повести легли трофейные архивные документы о штурме немецкими войсками Брестского укрепленного района в 1941 году и материалы об осушении подземных сооружений в Восточной Пруссии, затопленных по приказу Геринга в конце войны.

На карте Германии нет города Альтхафена. Улицы и площади, на которых живут и действуют герои «Знака Вишну», сведены воедино из трех городов - Кенигсберга (ныне Калининград), Пиллау (ныне Балтийск) и Штеттина (ныне Щецин). Так же объединены и некоторые события, имевшие место в этих городах в 1945 - 1946 годах.

Название частей вермахта, в том числе диверсионного полка «Бранденбург», соединения морских штурмовых средств «К» и др. - подлинные.

ПОСЛЕДНИЙ РЕЙС «КРАББЕ»

В тот день Михель Хорн, шкипер плавучего мусоросборщика «Краббе», устроил себе королевский завтрак, который, увы, стал последней трапезой его жизни. Утром в порт пробралась младшая дочь шкипера и принесла в плетеной корзинке круг копченой эрзац-колбасы, флакон настурциевого уксуса и термос с черемуховым кофе. Старик макал в цветочный уксус кусок колбасы, в которой желтели обрезки коровьего вымени, запивал еду горячим кофе и чувствовал себя на верху блаженства.

С тех пор как Альтхафен стали бомбить не только англичане, но и русские и город объявили на осадном положении, шкипер Хорн не покидал свое непритязательное судно, жил в рулевой рубке, благо ее тесное пространство позволяло вытянуть на ночь ноги.

Каждое утро, как и всю войну, «Краббе» отправлялся в рейс по акватории гавани, собирая в свои распахнутые створки-«клешни» плавающий мусор. К весне сорок пятого это было более чем бессмысленное занятие Крупные корабли давно ушли из порта на запад, а все, что не могло передвигаться самостоятельно, либо увели буксиры, либо затопили прямо у причалов. Никогда еще старинная ганзейская гавань не выглядела столь уныло. То тут то там торчали из воды мачты и трубы разбомбленных эсминцев, грузовых и пассажирских пароходов и даже одной парусной шхуны с обрывками сгоревших парусов.