-И то верно! - согласился Еремеев, закрывая окно. Спрятал бумаги, запер дверь и сбежал, кружа по узкой лесенке, во двор.
После обеда Еремеев возвращался во флигель и стучал на машинке до вечера - часов до семи, - сдавал Алехину перепечатанные материалы и уходил со службы. Впервые с самого начала войны у него появились свободные вечера. Раньше, в партизанском отряде, на офицерских курсах, в разведэскадрилье, тем более здесь, в комендатуре, Орест никогда не мог знать, чем именно у него будет занят вечер - срочным поручением, нежданным дежурством или вызовом по тревоге. И еще одно обстоятельство в новой жизни Еремеева доставляло ему неизъяснимое блаженство: у него впервые была своя квартира, вернее, комната, которую он снимал у фрау Нойфель.
Сон Еремееву приснился скверный, один из тех кошмаров, что частенько стали будоражить его по ночам в первый послевоенный год.
И в отряде, и в эскадрилье спал Орест крепко и почти без сновидений. А тут надо же такой пакости примерещиться… Будто бы вонзил Еремеев в большую рыжую крысу вилы и пригвоздил ее к земле. В последнем отчаянном рывке пытается крыса дотянуться до пальцев, обхвативших виловище, и вот уже совсем близко страшные ее резцы, выпирающие из пасти «U» -образно. Орест тоненько закричал и проснулся. Разлепил веки, и в глаза ударила с подушки кроваво-красная буква «U». Еремеев подскочил и ощупал наволочку. На бязевом уголке алела вышитая гладью метка - готическое «U» и рядышком разделенная складкой «Z».
«Вот черт, привязалась проклятая буква!»
Ни энергичное бритье с пригоршней крепкого одеколона, ни полплитки шоколада, извлеченного из «авиационного запаса» и сдобрившего жиденький утренний кофе, не развеяли дурного настроения.
Едва Еремеев открыл дверь своего временного кабинета, как появился капитан Сулай с двумя бойцами. Солдаты покряхтывали под тяжестью ржавого исцарапанного сейфа.
- Принимай подарочек! - крикнул капитан вместо приветствия. - Начальство распорядилось просмотреть, изучить и составить краткую опись.
Сейф был вскрыт, видимо, уже на месте. Сулай на такие дела мастак.
Еремеев бегло перелистал папки с аккуратно подшитыми листками. Это, был архив немецкой военно-строительной части при 10-м армейском корпусе за 1941- 1942 годы. Того, что лейтенант надеялся здесь найти схемы подземных коммуникаций Альтхафена, - в папках не оказалось, и Орест разочарованно запихивал документы в тесное нутро сейфа. Отчеты, сводки, планы, сметные ведомости… Вдруг в чужом иноязычном тексте промелькнули родные до боли названия: Видомль, Гершоны, Жабинка… Еремеев открыл титульный лист, перевел длинное название: «Отчеты о деятельности саперно-штурмовой группы «Бранденбург» при прорыве Брестского укрепленного района». Отец!