Встречу с Бережной капитан назначил по телефону и теперь сидел у нее в гостях, пил чай и мило, если можно так выразиться, вел беседу по душам. По привычке, а также чтобы иметь самое точное представление о собеседнице, он, не особо стесняясь, рассматривал квартиру Елены Николаевны.
Обстановка была довольно простой. Бережная не страдала вещизмом, в ее доме было только самое необходимое для нормальной жизни. Капитан сразу обратил внимание на то, что некоторые вещи лежали вовсе не там, где им положено было лежать, что явно указывало на некоторую рассеянность Елены. Но это был сущий пустяк, такое встречается у большинства творческих личностей. Единственное, чего Корнеев не терпел в женщинах, - это неряшливость, и с радостью отметил, что у Бережной везде чистота, как на лабораторном столе.
- Ну что ж, Елена Николаевна, - произнес Валентин, когда Лена ответила на все его вопросы. - Будем считать, что вы легко отделались.
- Вы так думаете? - Она с сомнением посмотрела ему в глаза. - И мне ничего за это не будет?
- А вы ни в чем и не виноваты. Если, конечно, вы со мною предельно честны.
- Я рассказала все как было.
- Я вам верю.
Валентин достал из дипломата лист бумаги и протянул Бережной. Это было обязательство о неразглашении государственной тайны.
- Я уже подписывала такие листы.
- Это другой, по поводу настоящего дела.
Елена молча подписала документ, а затем спросила:
- А для чего вообще им нужно было меня компрометировать?
Корнеев слегка кашлянул и, прикрывая некоторую неуверенность, деловито ответил:
- Извините, Елена Николаевна, но ваш вопрос уже затрагивает государственные интересы…
Дальше можно было не продолжать. После таких слов у любого нормального человека отпадает всякое желание задавать вопросы.
Надо сказать, что Корнеев сам еще толком не понял, зачем понадобилось разрабатывать эту женщину. Может быть, Бережной отводили место отвлекающего? Ведь поначалу появление у Шаха агента ЦРУ чекисты связали именно с появлением Садальского возле Бережной, а вовсе не с женой профессора Никифорова. Но тогда получалось, что Дорожкин знал о разработках ЦРУ и использовал эту информацию в своих интересах. Не исключалась также возможность, что кто-то разрабатывал Бережную для своих будущих партий, но когда она оказалась «засвеченной», этот кто-то решил прервать операцию. Но вот навсегда или только временно?
Чтобы совсем успокоить Елену Николаевну, капитан сказал:
- О вашей работе не беспокойтесь, там никто ничего не узнает. Вам же придется вплотную заняться разработками профессора Никифорова.