Федька крикнул, и к нему поднялся Шварц, очень недовольный, что отвлекли от дела.
– Вот, Карл Иванович, в твой чуланчик, - сказал Федька, вручая смотанное в ком платье. - Старичок один подобрал на улице и принес, чаял получить награждение. Отчистить - глядишь, пригодится.
– Пригодится, - преспокойно сказал Шварц, развернув приобретение. - Я всегда полагал тебя наблюдательным полицейским служащим. Я полагаю, ты не отпустил добродетельного старичка?
– А на кой он тебе, Карл Иванович?
– Спросить, где и при каких обстоятельствах найдено сие платье. Коли бы поступить по справедливости, то награждение ему должен выплатить я, потому что это мое платье.
– Твое?
– Оно, бывши выдано для наружного наблюдения, тогда же пропало, насколько я понял, вместе с господином Коробовым…
– Карл Иванович! Точно оно?
– Точно оно. В таковом случае…
Продолжать Шварц не стал - он остался без слушателя.
Федька кинулся наверх, выскочил на Лубянскую площадь, заметался - хорошо, увидел своих, возвращавшихся с добычей. Архаровцы вели воришку, который повадился промышлять по церквам. Долго охотились - и вот повезло, взяли с поличным. За архаровцами шел человек, держась за щеку, и клялся добраться до государыни, чтобы слезно жаловаться на полицейский произвол. Он вовсе не собирался спасать негодяя от рук правосудия, будучи лицом посторонним, и коли негодяй, спасаясь от погони и крепких кулаков, заскочил ему за спину и им на миг загородился, так это еще не повод выбивать зубы.
К Шварцу, дознавать подробности, воришку потащил один человек, держа разом за шиворот и за вывороченную к спине руку, прочие кинулись искать старичка.
Он далеко не ушел - поймали на Никольской.
Со всевозможными любезностями его вернули обратно на Лубянку и усадили в комнате для расспросов свидетелей. Тут же вызвали свободного канцеляриста, и старичок, безмерно гордый, что вот ведь, кому-то для важного дела понадобился, да и сам нечто значительное совершил, рассказал, как утром нашел платье на речном берегу, куда выходит калитка его домишки. Лежало себе и лежало, опрятно сложенное, как если бы кто нарочно снял и оставил.
Кое-чему Федька уже научился.
– А как земля вокруг, сильно потоптана и разрыта?
– Ничуть не разрыта.
– Драки, выходит, не было?
– А какая драка, коли злодей напал на девку? Она, поди, и пискнуть не успела.
Федька хотел было возразить, но вспомнил Сашино телосложение - самое что ни на есть девичье. Он ведь в такой беде тоже пискнуть не успеет.
Платье лежало на столе. Федька распялил его и стал внимательно изучать. Старичок наблюдал за ним с огромным интересом, отвечая меж тем на вопросы канцеляриста - кто таков и где проживает.