Танька хмыкнула.
— Взаправду журналист? Так пиши про Пугачиху с Киркоровым…
Она демонстративно отвернулась.
Колька — почти вернувшись к обыденному состоянию психики — оказался более разговорчив. И объяснил происхождение сюжета:
— Слышал, ну эта… баланду одну. Бабка моя трындела, покойница… — Парень вытряхнул из пачки папиросу, сунул в рот и зашарил по карманам в поисках спичек.
— Держи, — кинула ему коробок Танька и тоже закурила — помятую, надломленную, до одури вонючую сигарету без фильтра.
Комментариев от Светлова не последовало.
— Ну эта… баба жила одна тут, в смысле девка, — Колька сплюнул, — и втюрилась в одного хмыря. А у его, ну эта… в обчем, не стоял на её. Не нужна она ему на фиг. А сама-то телка корявая, рябая-кривая… Ну эта… пошла она да и утопла в озере. Сама, значицца, утопла, своим хотеньем…
— В Улим-озере утопилась, — вставила его подруга, выдохнув струю дыма. Жестом, скопированным из мексиканского сериала, откинула назад волосы и одарила Светлова взглядом, который наверняка считала весьма сексапильным.
— Ну так… — продолжил Колька. — В Улиме… И русалкой, значицца, обернулась. Вся из себя блядовитая такая заделалась…
— Блядовитая — значит красивая? — уточнил Светлов особенности лексики юного живописца.
— Ну так… Во-о-о! — живописец ткнул пальцем в свое творение — прямиком в бюст восьмого номера.
— Понятно… Рассказывай дальше.
— Так эта… Чё рассказывать-то? Стала, значицца, русалкой, из себя блядовитой до одури, ни один мужик мимо пройти не могёт… А тот, в обчем, чувак ее встретил и запал конкретно, а она ему: вот те хер собачий, не дам ни хера…
Таню, к немалому удивлению Светлова, покоробило такое неромантичное изложение любовной истории. И она выдала свою версию последних событий легенды:
— Не-е, она ему так сказала: любовь моя к тебе в водичку озерную уплыла, рыбкой золотой тама плещется, нырни, мол, да поймай, тогда и дам тебе… — Татьяна облизнула губы и томно взглянула на Светлова.
— Ну так… — подхватил Колька. — В обчем, нырнул он, да не вынырнул.
— Почему? В любовь-рыбку поверил?
— Да хер его знает…
— От тоски любовной, — пояснила Танька с видом крупного знатока.
— Понятно…
— В газете пропечатаете? — спросила девчонка с вялым любопытством.
— Пропечатаю, пропечатаю… Ваши приятеля где? Домой сбежали?
Колька молча пожал плечами.
— Х-хе… Сбегут они, как же… — Татьяна с сожалением, как на дефективного ребенка, посмотрела на Светлова, затем перевела взгляд на сумку с дешевым портвейном. Облизнулась.
Ладно, пора заканчивать увлекательное знакомство… На секунду-другую Светлов призадумался: стоит ли отучать щенков гадить в местах, святых для их предков? Решил — стоит.