Многие перелётные птицы бьются по ночам в тот период, когда они должны совершать свои миграции. Пусть клетка снабжена мягким матерчатым потолком, не позволяющим птице нанести себе серьёзные повреждения; но даже в этом случае подобные ночные упражнения — вещь достаточно мучительная не только для пленницы, но и для того, кто спит в одной комнате с ней. Птица штурмует решётку своей тюрьмы не потому, что она хочет лететь куда-то. Просто она просыпается, не может заснуть и начинает перепархивать по жёрдочкам. Она ничего не видит в темноте, поэтому вновь и вновь слепо натыкается на стенки клетки. Против подобного ночного беспокойства есть только одно средство — установите внутри клетки крошечную электрическую лампочку. Она не должна гореть ярко — тусклого света вполне достаточно, чтобы ваша питомица видела прутья клетки и свои жёрдочки. Только открыв этот рецепт, я смог гарантировать себе спокойный ночной отдых и полное удовлетворение от комнатных славок.
Вероятно, мне не удастся надёжно предостеречь человека, претендующего на звание знатока птиц, от недооценки назойливости птичьего пения, которое вне дома звучит для нас нежно и мягко. Когда здоровый самец чёрного дрозда запевает в помещении, оконные стекла дребезжат, а чашки начинают легкомысленно отплясывать на чайном столике. Песни различных наших славок и большинства вьюрков[46] звучат в комнате не слишком громко — пожалуй, за исключением зяблика, который может раздражать вас постоянным повторением своей звонкой трели. Вообще говоря, нервные люди должны тщательно избегать тех птиц, чья песня представляет собой простое повторение одной неизменной строфы. Кажется почти непостижимым, что есть люди, способные не только терпеливо относится к перепелу, но приобретающие его специально ради его навязчивого «пик-пер-вик». Представьте себе несколько страниц этой книги, сплошь исписанных этими тремя слогами, и вы получите исчерпывающее представление о песне перепела! На открытом воздухе этот крик может быть приятен, но в стенах комнаты он оказывает на меня такое же действие, как звук надтреснутой граммофонной пластинки, на которой иголка патефона постоянно останавливается в одном и том же месте.
Но самое большое испытание для нервов — это страдание комнатных животных. Хотя бы только по этой причине, не говоря уже о других, более высокого этического порядка, настоятельно рекомендуется приобретать представителей лишь таких видов, которые легко сохраняют здоровье в искусственных условиях. Попугай, больной туберкулёзом, приносит в дом такую же атмосферу несчастья, как умирающий член семьи. Если ваш питомец, вопреки всем принятым предосторожностям, всё-таки неизлечимо заболел, вы должны без колебаний оказать ему акт милосердия — тот самый, в котором врач в подобной же ситуации вынужден отказать смертельно больному человеку.