- Просто потрясающие рисунки! - восторженно прошептал он.
- Точно, блеск! - подтвердил Фиделио.
- Большущее спасибо! - Эмма застенчиво улыбнулась.
Дверь мастерской отворилась, и взрослый голос поинтересовался:
- Что у нас тут, вернисаж?
С первого взгляда на мистера Краплака можно было безошибочно определить, что он художник. Одежда преподавателя вечно была заляпана краской, в том числе и зеленый плащ (если мистер Краплак по артистической рассеянности не забывал его надеть), а иной раз брызги краски попадали даже на длинные волосы, связанные в хвост. При этом вид у мистера Краплака всегда был такой цветущий, будто он только что вернулся с этюдов на пленере: щеки пышут румянцем, глаза блестят.
- Я просто показывала свои наброски Чарли с Фиделио, - честно сказала Эмма. - Мы уже все.
- А, это на здоровье! - просиял мистер Краплак. - На музыке им такого не покажут. Что они там у себя видят, одни закорючки.
Мистер Краплак был совсем не страшный. И не вредный. Он никогда никого не оставлял после уроков, не наказывал учеников за неопрятность, опоздания и забывчивость. Единственное, что могло вывести его из себя, - это плохой рисунок. Мистер Краплак бросил на Чарли пристальный взгляд и сказал:
- Ага, юный Бон.
- Да, сэр, - выдавил Чарли. - Мы уже уходим, сэр. Спокойной ночи, сэр.
Из мастерской все трое разбежались по спальням. Торопились они не зря: до отбоя оставалось пять минут. И надзирательница уже вышла на охоту, а в академии все знали, что милости от нее не дождешься. Чарли знал это лучше всех, потому что ему надзирательница, Лукреция Юбим, приходилась теткой - одной из трех.
По дороге в спальню мальчики издалека услышали, как надзирательница громогласно честит какую-то девочку за потерянную тапочку.
- Надо проскочить, пока она сюда не добралась. - Фиделио метнулся в музыкантскую спальню.
В спальне заговорщиков караулил Билли Гриф, столбиком сидевший на койке.
- Где ты ходишь? - быстро спросил он.
- Да так, пришлось одно задание переделать, - бросил Чарли, натягивая пижаму. Он как раз успел юркнуть под одеяло, когда в спальню сунулась надзирательница.
- Отбой! - протрубила она и щелкнула выключателем.
Голая лампочка, болтавшаяся на шнуре под потолком, погасла.
- Ловко ты успел, минута в минуту, - прошептал с соседней койки Габриэль Муар.
Ворочаясь с боку на бок, Чарли думал о мальчике в музыкальной башне. Каково-то ему там, замерзшему, голодному и наверняка напуганному? И что с ним делать, с этим Генри Юбимом из 1916 года?
Генри Юбиму тоже не удавалось заснуть. В башне было круглое окошко, и Генри, вскарабкавшись на стул, смотрел на ночной город. Интересно, изменился ли мир за прошедшие девяносто лет?