Уродец снова пустился в путь. Реверди нехотя последовал за ним. Они двигались, высоко вскидывая ноги, стараясь касаться асфальта лишь на мгновение. Еще несколько секунд, и они снова оказались в тени. Эрик по-прежнему смотрел вперед — в сторону футбольной площадки, в направлении кромки болота. Шутка затягивалась.
— Куда мы идем, черт побери? — взревел Реверди,
Эрик, не отвечая, снова побежал вперед. Жак, с трудом сдерживая злость, следовал за ним. Они прошли через ворота, окруженные колючей проволокой, достигли стадиона. На двухсотметровом пространстве больше не оставалось никакого укрытия, только пустые ворота, форма которых вызывала ассоциации с виселицей.
Бежать дальше не было сил — жара иссушила их настолько, что тела, казалось, вот-вот превратятся в тонкий песок. Тем не менее они продолжали идти вперед, высоко вскидывая ноги, словно на соревнованиях по спортивной ходьбе. Коротышка и великан, в одинаковых белых футболках, в одинаковых бесформенных полотняных штанах. «Парочка клоунов», — стиснув зубы, подумал Жак.
Впрочем, эта беготня его отвлекала. Он уже два дня переживал неудачу Элизабет и никак не мог успокоиться. В гневе он чуть было не разорвал ее фотографию. Как у нее могло не получиться? Как она могла добраться до Камерон-Хайлэндс и не найти там знака? Он обманулся: эта девушка ничем не лучше всех прочих.
Они дошли до конца площадки, а потом пробежали по цементному, добела раскаленному спуску, Эрик предупредил:
— Пришли.
— Куда?
Он показал пальцем. Реверди увидел на самом краю площадки толстые канализационные трубы. Вдоль бетонной стенки были натянуты переплетенные куски ткани. Сзади тянулись ряды колючей проволоки. Еще дальше — болота…
— ВИЧ-квартал.
Реверди почувствовал, как по спине пробежал холодок. Об этом месте ему уже говорили. Однажды надзиратели в резиновых перчатках и масках приволокли отсюда в больничку труп. В Канаре СПИД по-прежнему считали чем-то вроде проказы. Тюремщики даже не осмеливались бить ВИЧ-инфицированных. Начальство поселило «больных» в отдельном бараке. Но рано или поздно они оказывались здесь. На краю. Отверженные среди отверженных.
Они подошли. Помимо собственной воли Реверди испытывал странную смесь любопытства и страха. Больные в конечной стадии не заходили в медпункт. Их отправляли прямиком в Центральный госпиталь. А в каком состоянии эти? Он представлял себе рахитичные тела людей, лишенных иммунитета, пораженных самыми разными болезнями…
Он ошибался. Здешние обитатели ничем не отличались от остальных заключенных: загорелые до черноты, обросшие, в лохмотьях. И в отличной форме. Кто-то играл в карты, группки собирались возле жаровен, стоявших под трубами. Здесь царило нескрываемое, беззаботное оживление.