— СТОП!!
Водитель неохотно притормозил и свернул на полосу для экстренной остановки.
— Подайте назад.
— Что-то не так?
Открывая дверцу, Марк простонал:
— Мать твою…
Он выскочил на шоссе, по-прежнему сжимая в руках сумку с компьютером. Ему пришлось пробежать около трехсот метров, чтобы добраться до щита, который он только что заметил. Он миновал его и пробежал еще немного, чтобы разглядеть его получше.
Наконец, задыхаясь, он обернулся.
В четырех-пяти метрах над собой он увидел устремленные к горизонту черные глаза Хадиджи.
Марк не мог отдышаться, сердце выскакивало из груди. Он искал объяснение увиденному в глубинах своего сознания. А между тем дело обстояло очень просто: Венсан славно поработал. За время его отсутствия он сумел получить крупный контракт для начинающей манекенщицы.
За несколько недель Хадиджа стала звездой.
Теперь ее лицо должно было украсить собой многие парижские улицы.
И она этого заслуживала. В его мозгу промелькнуло это абсурдное утверждение. Она была восхитительна. Повернувшись на три четверти, она смотрела на мир горячими темными глазами. В глубине ее аметистовых зрачков таилась мягкость, текучая дрожь, напоминавшая блеск лака. Недоступная нежность, путь к которой преграждали высокие скулы. Это впечатление каменной крепости, надежной защиты усиливалось благодаря черным, зафиксированным гелем, локонам, уложенным, по прихоти стилиста или фотографа на висках и выглядевшим как китайская татуировка тушью.
Фотография была выполнена в золотистых тонах. В цвете было что-то арабское, оттенок хны, замечательно сочетавшийся с худым лицом Хадиджи и ее нарядом — белой приталенной курточкой с воротником-стойкой, с вышитыми узорами, напоминавшими кашмирские мотивы.
Она была похожа одновременно на музу эпохи хиппи и на Бегуму, которая сбежала из дворца своего набоба, прихватив его костюм. В нижней части плаката строгая надпись сообщала название духов— «Элегия», форма флакона напоминала лампу Аладдина.
Марк упал на колени.
Она была восхитительна, а он — он чувствовал себя ничтожным земляным червем.
Его скрутило, он исторг весь свой завтрак: омлет, круассаны, апельсиновый сок. Он еще не мог оценить масштабы катастрофы. Но он уже понимал, что попал в жернова адской машины, повинующейся своему собственному ритму, своим собственным правилам.
Дрожа, шатаясь, утирая губы рукавом, Марк дотащился до ожидавшего его такси. Когда он рухнул на сиденье, водитель, протягивая ему бумажные салфетки, воскликнул:
— Ну, с вами не соскучишься, вы…
— Поезжайте.
— Нет вопросов! Мы тут именно для этого.