— Ракетные войска стратегического назначения, — пояснил Мирон, переходя на русский. — Одна ракета — и нету города.
— Ого, — улыбку с Сашкиного лица как будто стерло, теперь оно было недоверчиво-испуганным.
— Как хоть они выглядели? — поинтересовался пришедший в себя Йеми.
— Старший — ростом с тебя. Возраст… Немногим больше трёх дюжин вёсен, точнее сказать трудно. Лысеет. Волосы светлые, сильно поседевшие. Глаза серые. Уши немного оттопыренные.
— Скуластый такой?
— Да, скуластый. Губы бледные…
— Лечек… Ох, доведёт когда-нибудь Шепеша жадность до большой беды…
— Шепеш? Странно. Этот, как ты говоришь, Лечек просил передать тебе, что тобою интересуется благородный лагат Маркус Простина Паулус.
— Точно, это он. Такой же благородный лагат, как я — Воин Храма Фи.
— А кто тебя знает? Кинжалы кидаешь очень прилично, — невозмутимо прокомментировал Балис. Йеми немного натянуто рассмеялся.
— Я вам как-нибудь потом расскажу, как этот мерзавец стал благородным лагатом.
— Если он такой мерзавец, то зачем ты имеешь с ним дела? — недоуменно поинтересовался Наромарт. Йеми замялся, но ему на помощь неожиданно пришел Мирон.
— У Йеми такая профессия, что мерзавцев для него не существует. Бывают только источники сведений.
Кагманец кивнул, заметив про себя, что точную и ёмкую формулировку Мирона необходимо запомнить. Пауки Господаря и вправду не отличались брезгливостью и готовы были получать сведения от любого подонка.
— В общем, Шепеш к властям не обратится, и тебя искать не будут, можешь быть спокоен, — подвел итог Йеми, заметив, что благородный сет покончил с вечерним омовением.
— Меня они искать не будут, я спокоен. А вот тебя…
— Ну, я-то с ним разберусь.
— Если надо — поможем.
— Благодарю, я учту такую возможность. Мирон, скоро будет готова каша?
Нижниченко обследовал содержимое котелка.
— Ещё полчасика.
— Тогда, я тоже и искупаюсь.
— И я, — поднялся Балис. Отправился плавать в озере и Сашка, Наромарт с Женькой остались у костра.
Начало темнеть. Редкие облака казались темными на фоне неба на западе и, наоборот, светлыми на востоке. Одна за другой зажигались крупные звёзды, фонарем повисла крупная желтоватая луна.
В лунном сиянии
Лох серебрится
Накрывая к ужину, Мирон тихонько напевал на родном языке на мотив известной песни.
— Какой еще лох? — удивился Женька.
— Конкретный, — усмехнулся Нижниченко, и показал мальчишке на растущие у самой воды деревца, листья которых и вправду, казалось, слегка поблескивали. — Знаешь, как называется это растение?
— Конечно, — усмехнулся подросток. — Это ива.
— Нет, не ива, хотя и похоже. Это серебристый лох. Видишь, какие у него серебристые листья?