— И у нас тоже два раза. Только второй раз — в девяносто втором. И второй раз официально приняли двойное название. Хочешь — называй Санкт-Петербург, хочешь — Ленинград. И так, и так — правильно.
— Интересно, а билеты куда продают? — спросил Нижниченко.
— А… — Женька совсем по-детски хлопнул губами. — Не знаю. Я там не был ни разу.
Возникла небольшая пауза, которую прервал Йеми.
— Это было просто великолепно, Балис, но не вздумай так играть, когда по близости будут бродячие жонглеры.
— Почему?
— Да потому что этого никто здесь не умеет. За тобой моментально выстроится очередь желающих изучить эту ольмарскую технику.
На последних словах кагманец скосил глаза в сторону благородного сета.
— А погнать их? — предложил Женька. Отчасти назло: раз уж считают они тут его злодеем, то будет им злодей…
— Действительно, повешу табличку: "Маэстро уроков не даёт", — пытаясь обратить всё в шутку, согласился Гаяускас.
— Это не сложно. Но весть о том, что появился человек, играющий на ценике, разнесется по всему полуострову быстрее, чем пройдут две осьмицы. Оно нам надо?
— А вот это уже серьезный вопрос. Возможно, это нам как раз пригодится, — Нижниченко глянул на кислое лицо Йеми и добавил. — Но, в любом случае, торопиться с созданием такой репутации не следует.
А потом, снова перейдя на русский, поинтересовался:
— Что, играть на этом действительно так сложно?
— Мирон, у меня четыре струны вместо шести. Две трети штатного состава. Никогда не пробовал играть на гитаре с двумя лопнувшими струнами?
— Да я вообще играть не умею. Правда, некто Паганини, помнится, сыграл на одной струне. Было такое?
— Было, хотя он играл на скрипке, а не на гитаре. Но Паганини был музыкантом, а не капитаном морской пехоты.
— Наверное, потому, что в его время морской пехоты не было.
— Если только…
— А если серьезно, то как же ты сыграл, без двух-то струн?
— Единственным возможным образом: настроил их, как четыре первых струны гитары.
— Всё-таки странно, почему никто из них до этого не догадался.
— А кто-нибудь из них нормальную шестиструнку в руках держал? Я не уверен. На Земле, между прочим, у гитары тоже сначала было меньше струн. Если я не ошибаюсь, шестую струну стали делать только в восемнадцатом веке.
— Даже так?
— Представь себе. А извлекать звуки ногтем стали и того позднее — в девятнадцатом. Так что, местных музыкантов мне действительно есть чему поучить. Кстати, ты понял, что такое "олинта"?
— Какой-то инструмент, на котором играют местные аристократы. А что?
— Не какой-то, а вихуэла. У меня есть четкая уверенность, что Йеми имел в виду именно её.