В таком настроении и с такими мыслями отец Сучапарек вот уже какое утро покидал комнату с Древом Долга. Только этим и можно было объяснить, что до сих пор его внимание не привлекло слабое свечение, испускаемое венчающим дерево алмазом. Правда, оно было чрезвычайно слабым, но внимательный взгляд на Древо должен был подметить его в первую же секунду.
Но все эти дни отец Сучапарек бросал на Древо лишь скользящие мимолетные взгляды. Он заранее знал, что увидит свечение рубина, аметиста и берилла, и, убеждаясь в правоте своих предположений, терял к древу всякий интерес. Потому Верховный Инквизитор Толы не подозревал, что уже третьи сутки в городе находится существо, в чьих жилах, пусть и обильно разбавленная человеческой, течёт кровь обитателей высших Планов бытия, в местных верованиях именуемых аасимонами.
— Ну, вот и вы. Прошу, проходите, — приветствовал Мирон Павлинович Нижниченко появившегося в дверях Теокла. За спиной изонистского священника в темноте коридора маячили фигуры в тёмных плащах. — Надеюсь, никого больше ждать не потребуется?
— Не потребуется, — подтвердил изонист, входя в комнату. — Мы пришли все, хотя боюсь, что это вызовет подозрение у хозяина этой харчевни.
— Об этом я позаботился. Полагаю, мои объяснения его удовлетворили, — усмехнулся Мирон, внимательно наблюдая за входящими. Кроме закутанных в плащи эльфийки и огра со священником пришла немолодая пухленькая женщина в плаще и высоком остроконечном колпаке и три разнокалиберных воина: здоровяк, габаритами лишь немного уступающий Олху, бородатый крепыш неопределённого возраста и худощавый юноша с настороженным взглядом.
— Госпожу Льют прошу присесть у стола, — продолжал хозяйничать генерал. — Госпоже… госпоже…
— Моё имя Соти, — приветливо склонила голову толстушка.
— Садись, госпожа. Я могу и постоять, — поднялся сидевший у торца стола Балис.
— Благодарю, почтенный, — Соти одарила высокого воина добрым взглядом ласковой тётушки.
— Замечательно. Олх, этот табурет ожидает тебя. Почтенному Теокл и его друзьям мы сейчас предложим лавку. Саша, Женя, принесите лавку из спальни.
Мальчишки исчезли в соседней комнате.
— Мы, кажется, собирались говорить о важном деле. Зачем здесь дети? — с удивлением и недовольством в голосе поинтересовался Реш.
— Видишь ли, почтенный, этим детям просто некуда деться. Никто, кроме нас, о них не позаботится. Здесь решается и их судьба, поэтому дать им возможность участвовать в обсуждении — справедливо. Не находишь?
— Нет, не нахожу, — фыркнул юноша.
— Твоё право, — пожал плечами Мирон. — Но порядки в нашем доме мы устанавливаем сами.