Кстати, именно здесь французы частенько покупают гребцов для галер. Неприятно, но моя здешняя официальная родина - союзница турецкого султана то есть как бы враг России.
– Ахмед, - подзываю одного из татар. - Проведешь отряд к выходу из бухты - слово офицера: будет тебе свобода и деньги.
– Моя проведет. Моя знает каждый камень. - Лицо татарина чуть озаряется предвкушением награды.
Я поворачиваюсь к своим помощникам и выдыхаю традиционное:
– С Богом, господа!
Короткие команды, и отряд разделяется на три части. Две торопливо расходятся в стороны, и лишь я с оставшимися ротами продолжаю двигаться прямо. Чуть помедленнее, давая остальным время на обход.
Кефе оказалась окруженной кольцом стен. Да только стены те были изрядно обветшавшими, рассчитанными на войны иных эпох. Не говоря уже о том, что к любым укреплениям требуются воины.
Людей в городе хватало, а воинов не было.
С облюбованной скалы я видел поднявшуюся в Кафе панику. Когда же в отдалении прогрохотали орудия Жан-Жака, в городе стало твориться нечто вовсе неописуемое.
Наш ракетный станок тоже выпустил партию ракет. Так сказать, для вящего убеждения наиболее упертых.
Маячившие там и сям казаки и егеря давали жителям знать, что город окружен и остается или сдаваться победителям, или ждать штурма с весьма вероятными кровавыми последствиями.
– Трубача и переводчика.
Переводчиком вызвался Карп Синельников. Как многие казаки, он говорил и по-татарски, и по-турецки. Ему же пришлось везти белый флаг. Я и в Вест-Индии предпочитал решать дело переговорами. Разве что не хватало последнего дополнительного аргумента в виде нескольких боевых кораблей у входа в бухту.
Опять забабахали пушки Гранье. Судя по частоте, бравый канонир развил максимальную скорострельность, не позволяя какому-то отчаянному капитану выйти из порта.
И вдруг канонада резко оборвалась. Я не мог знать, Удалось ли неведомому судну уйти, или оно отправилось на дно морское, однако был уверен в одном - нападения на Жан-Жака со стороны горожан не было. В противном случае к пушечной пальбе обязательно добавились бы ружейные залпы.
В любом случае, это оказалось на руку. Этакая удачная прелюдия к соло на трубе, которое исполнил мой провожатый.
Ценители духовой музыки с пушечным аккомпанементом нашлись практически сразу. Пожилой богато одетый турок с седой бородой, какой-то не то слуга, не то телохранитель и переводчик. Последний - вполне возможно из бывших христиан. По крайней мере, мне он больше напомнил славянина.
– Полковник Русской армии Кабанов. Считаю своим долгом сообщить, что город окружен.