Одинокий, огрызающийся огнем корабль медленно, но неуклонно двигался навстречу Земной армаде, сближаясь с ней и одновременно с атакующим ромбом, который вели «Люцифер» и «Параллакс».
Взглянув на тактический монитор, капитан «Европы» понял, что их жертва не напрасна, – конвой из четырех транспортных судов на полной крейсерской скорости удалялся от Дабога, а вслед ему сквозь поле обломков сумело прорваться не более десятка вражеских космических истребителей.
Справятся… Они справятся… – словно молитву, повторял про себя капитан «Европы», глядя, как вторая волна космических истребителей, исторгнутая вражескими крейсерами, движется навстречу его кораблю, словно из черноты пространства на них катился плотный вал, сотканный из ярких горячечных точек…
* * *
«Игла», которую вел Дорохов, двигалась в арьергарде конвоя, и потому первый заход прорвавшихся сквозь заслон «Европы» космических истребителей был направлен именно на нее.
Естественно, каждый транспортный корабль колонистов обладал собственными средствами обороны.
Доработки, произведенные на космической верфи луны Стеллар, сводились к следующему: в местах расположения аварийных люков, прямо поверх них на корпусе корабля были смонтированы прозрачные полусферы из термостойкого пластика. Внутри каждого выступа помещалось закрепленное в дугообразной подвеске кресло стрелка и соединенное с ним орудие, ствол которого выходил за пределы купола через вертикальную прорезь. Из-за предельной простоты конструкции внутри блистера царил вакуум, и стрелку приходилось работать в скафандре.
Впрочем, никто не жаловался на дискомфорт.
Дмитрий не имел опыта пилотирования корабля в условиях жесткого боя, когда работают все огневые точки, порождая при этом сильные импульсы реактивной тяги, направленные в разные стороны, и потому в первый миг, когда корабль задрожал, он растерялся. Дорохову показалось, что приборы навигации разом сошли с ума, а корпус сейчас попросту развалится на куски от противоположных импульсов ускорения.
Первым машинальным движением он включил систему экстренной защиты пассажирских помещений, – по всему кораблю тут же взвыли предупреждающие сирены и начали опускаться герметичные переборки, разделяя «Иглу» на несколько десятков изолированных друг от друга отсеков.
Следующим его порывом было полное отключение автоматики, – бортовой компьютер только добавлял напряжения в хаос импульсивных нагрузок, пытаясь как-то ответить на них работой двигателей коррекции.
Два интуитивных, абсолютно верных в сложившейся ситуации хода спасли не только человеческие жизни, но и сам корабль.