- Следи за обстановкой, Беат.
- Можешь рассчитывать на меня, Иван.
Человеческие фразы. В них еще сквозила некоторая сухость, напряженность в формулировках, но кибернетическая система уже достаточно взяла от его рассудка, чтобы начать следующий этап саморазвития. Для нее Иван являлся не просто пилотом, - он стал единственным человеком, который отныне и навсегда будет для нее символом нового восприятия окружающего мира, потому как нейросенсорный контакт предполагает взаимный обмен данными, - он почувствовал себя частью многотонной серв-машины, а она заглянула в рассудок Дорохова, как губка впитала его мысли, ощущения, порывы…
Теперь «Одиночка» стремительно обрабатывала полученную информацию, формируя иной взгляд на окружающую данность, чуть менее отрешенный чем ранее…
…
Свет прожекторов разгонял мрак, бросал на стены древнего сооружения длинные тени двух человек, покинувших серв-машины.
Вопреки ожиданию лицо Лагутина утратило смертельную бледность, он выглядел гораздо лучше, чем в тот момент, когда Иван передавал ему кодон активации.
Дорохов, еще не до конца узнавший всех возможностей бортовых систем «Хоплита», удивленно посмотрел на Илью Андреевича.
- Все нормально. Модуль поддержания жизни постарался.
- На «Тайфунах» такого нет. - Ответил ему Иван.
- Серв-машина в корне отличается от других видов техники. - Пояснил Лагутин, придирчиво осматривая выщербленную, посеченную осколками броню. - Здесь предел живучести не лимитирован. Насильственное поддержание жизни не перегиб, а норма.
- Почему?
- Подумай сам. Пилот аэрокосмического истребителя всегда находиться неподалеку от базового корабля. Даже если подбили - пилот-ложемент автоматически замыкается в кокон спасательной капсулы, у которой одна программа: доставить тебя на борт носителя, в госпитальный отсек, верно?
- Допустим. - Кивнул Иван.
- Иное дело серв-соединения. Нам не положено умирать. - Усмехнулся Лагутин. - Корабль высадки может быть уничтожен. А «Одиночка» без человека, - жестокий боец. За все приходится платить, Иван. И за сверхэффективность тоже. Ты можешь состариться на несколько лет за пару часов техногенного боя, но будешь жив, либо погибнешь вместе со своей машиной, третьего не дано. Галактическая война научила этому железному правилу.
Дорохов кивнул, осматриваясь.
Тупиковое помещение имело несколько выходов, рассчитанных под рост человека.
Вокруг признаки векового запустения, сырость на стенах, плесень, бурые лишайники, осклизлый пол, на котором смутно угадываются следы погребенных под прахом предметов.
- Надо решать, что делать дальше. - Произнес он.