– Но тогдашнему координатору, контролировавшему Восточное Средиземноморье, всё-таки удалось для него кое-что сделать.
На экране глубокая, безлунная средиземноморская ночь, чёрная, как чернила. На землю тихо, неслышно опускается планетарный катер, возникший будто из мрака. Нет, это ещё не современный транспортный кокон, невидимый и неощутимый, но всё-таки на этой древней машине уже стоит оптическая маскировка, позволяющая летать, не опасаясь любопытных, но невооружённых глаз аборигенов.
Сидящий у входа человек в рваной хламиде уже заснул крепким сном. Из катера по раскрытому пандусу выходят ангелы - один, два, три… Четверо. Входят в грот, в глубине которого покоится тело, завёрнутое в грубый плащ. Берутся вчетвером, несут убитого к своему ковчегу. Легко несут, без натуги. Ангелы только выглядят маленькими и хрупкими.
– Почему они не используют роботов? - неожиданно для себя спрашиваю я.
– Потому что - и я понимаю, что опять ляпнул…
Катер устремляется вверх, растворяется в небе. Конечно, хорошо бы оставить здесь муляж, но сделать его не успели…
И снова на экране мелькают кадры - тело, покоящееся в жидком гелии. Светятся экраны, на экранах мелькают какие-то значки, образы… Группа ангелов спорит, один даже руками размахивает. Нет, восстановить тело можно, но стоит ли? Нет, я за то, чтобы он стал одним из нас. Помилуйте, да уже и программа готова!
А вот и саркофаг, знакомое устройство. Да, точно, это витализатор, в котором мёртвые оживают. И даже при нужде превращаются в ангелов.
А вот и новообращённый, ошеломлённо вертит головой, выглядывая из ванны витализатора. Да, ему было труднее - ведь я-то всё понимал, и со мной была моя Ирочка…
– Убить можно только носителя мысли, но сама мысль по природе своей бессмертна - Уот наконец-то оставил в покое свой карандаш - Она распространяется, как цепная реакция, неудержимо и лавинообразно.
Да, я понимаю. Да, неудержимо и лавинообразно. И вот уже некий Савл, бывший ревностный гонитель первых последователей нового учения, а теперь его адепт, проповедует среди толпы, внимающей жадно и цепко. И скрипит гусиное перо, занося на пергамент мысли, чтобы люди могли прочесть и передать другим. И вот уже самого Савла нет в живых, а пергамент остался. Его мысли и чувства живут среди людей, и скрипит гусиное перо, разнося их всё шире…
– Разумеется, это не осталось без ответа. Дьяволы, вроде Нерона и Калигулы, контролировавшие тогда территорию Римской Империи, боролись с ростками нового, как могли. Но никакие садистские ухищрения не могли остановить процесс, и новое учение распространялось всё шире. И нечего было противопоставить прозревшим людям, кроме грубой и жестокой силы. Обычные приёмы владык тут не работали. Принцип "разделяй и властвуй"? Христианские общины были сплочёнными. Предательство? Да, предатели были всегда и везде, но тут они не играли решающей роли. Люди больше не хотели жить в аду. И новое учение проникало в семьи патрициев, сенаторов, членов императорской семьи… В самый мозг Великой Империи Зла, уже разлагавшейся изнутри, рушившейся под тяжестью неслыханных злодеяний.