– Я думала, ты не придешь, – сказала Лана, – я жду тебя весь день. Я думала, что ты меня бросил, что я тебе уже стала не нужна.
– Ты что, – горячо заговорил Ислам, – я только о тебе и думаю весь день.
– А почему ты раньше не пришел?
– Я на работе был.
– Вот черт, мне это и в голову не пришло, извелась прямо.
– Когда вы уезжаете?
– Завтра, в девять утра на автобусе до Баку, а там поездом.
– Можем погулять.
– Мать не отпустит.
– Придумай что-нибудь, – попросил Ислам.
Девушка покачала головой.
– Чемоданы собираем, мать без меня как без рук: то подай, это принеси.
Их разделяла калитка, и он не мог даже обнять девушку. Ислам взялся за щеколду, но Лана остановила его.
– Не заходи, она в любой момент может выйти. Убьет меня сразу.
Ислам прижал ее руку к лицу. Лана сказала:
– Там в конце улицы, с правой стороны, дровяные сараи. Иди туда, я попробую все-таки.
Она отняла руку и побежала к дому.
Ислам пошел в указанном направлении, нашел сараи, их было около десятка, но все двери были на замках, на амбарных, он даже подергал все, в надежде, что какая-нибудь откроется, – тщетно. Лана появилась довольно скоро и сразу же очутилась в его объятиях. Ислам впился в ее губы и почувствовал, как хмелеет от девичьего запаха.
– Я на пять минут, – оторвавшись от него, задыхаясь, сказала девушка, – мать разрешила к подруге сбегать, так что мне надо возвращаться.
– Ну еще минуту, – взмолился Ислам, – я люблю тебя.
– Я надеюсь, – тихо сказала девушка.
– А ты меня?
Лана прижалась к нему, обхватила его голову руками и жарко прошептала: «Да».
Еще один горячий поцелуй, и девушка вырвалась, отступила на шаг.
– Все, мне пора, может быть, я напишу тебе, главпочтамт до востребования, как твоя фамилия?
– Караев, – сказал Ислам.
– Прощай, Караев, в смысле до свидания. Она убежала.
Проводы в армию Гара устроил скромные, из приглашенных были только Ислам и дядя по отцовской линии, недавно вышедший из тюрьмы. Стол накрыли во дворе, в тени огромной груши, впрочем, солнце все равно КЛОНИЛОСЬ К закату. Ислам думал, что приготовят шашлык, но надежды не оправдались. На скатерти были голубцы из виноградных листьев, чыгыртма – жареная курица, залитая яйцами, плов, две запеченные курицы с начинкой из грецких орехов, много зелени и горячий хлеб, испеченный в тэндире, глиняной печи. Венчала все это зеленая бутылка «Московской». Дядя взялся за бутылку и недовольно заметил матери Гара:
– Могла бы в колодец ее опустить – она же теплая.
– А я откуда знаю, – огрызнулась мать, – я что, пила ее когда-нибудь. Давай пойду опущу.
– Ну да, а мы здесь будем сидеть как дураки, на еду смотреть.