– Товарищ, вы ко мне? Сегодня приема уже не будет, – он вошел в кабинет, закрыв за собой дверь, но Ислам последовал за ним.
– В чем дело, товарищ? Я, кажется, по-русски объяснил.
Это был мужчина среднего роста, весьма энергичный. Ислам протянул ему визитку. Нехотя взял карточку, взглянул.
– Ну и что?
– Вам мое имя ничего не говорит?
– Нет, не говорит.
– А фамилия Сенин?
– Мы что, в гадалки будем играть?
– Вы не знаете Сенина?
– Я не знаю Сенина, что дальше?
– Сенин – мой помощник, он исчез. Я должен участвовать в аукционе.
– Ну и что, а я здесь при чем? Участвуйте на здоровье – конкурс, слава богу, открытый.
– Может быть, вы знаете, где он находится?
– Почему я должен знать, где он?
– Молодой человек в отделе, где принимают заявки, сказал, что это вы его привели.
– Ну и что? Встретил в коридоре и привел – наверное, он спросил у меня, где находится отдел. Логично?
– Логично, – согласился Ислам.
– В таком случае, я вас не задерживаю, – берясь за телефонный аппарат, заявил Чикварин.
– Извините, до свидания.
В коридоре, идя к выходу, Ислам увидел пресловутого молодого человека, который бросил на него укоризненный взгляд и вошел в кабинет Чикварина.
Ислам вышел из здания бывшего райкома КПСС, сел в свой автомобиль и надолго задумался. Зачем было Сенину, если он собрался его кинуть, оформлять заявку на участие в аукционе? Мог бы сразу скрыться с деньгами. Хотя, кто его знает? Совесть – штука причудливая, к тому же методы у людей разные: максимальная достоверность всегда вызывает большее доверие. Все же не верилось, что Сенин способен на такую аферу, – это был не его масштаб. По его собственному утверждению, он никогда не старался заработать больше необходимого. Такой кусок трудно проглотить без ущерба для здоровья. В любом случае, без информации о Сенине ситуацию просчитать было сложно.
Ислам запустил двигатель, включил передачу и в этот момент увидел Чикварина: тот стоял на ступеньках перед входом, держа в руках незажженную сигарету. Ислам пропустил темно-синий «вольво», совершавший маневр, и выехал со стоянки.
Улицы города были переполнены автомобилями. Для Москвы уже не существовало такого понятия, как часы пик: пробки были постоянно и повсеместно, в течение дня перемещаясь от окраин к центру и обратно. Ислам ехал осторожно: от резкого ускорения мощную машину на скользкой дороге сразу бросало в занос. Он направлялся домой, поскольку ехать больше было некуда. Проезжая мимо рынка, он вдруг вспомнил, что холодильник пуст, и резко перестроился влево к обочине, едва не подрезав темно-синий «вольво», идущий в соседнем ряду.