Антуан нервно сглотнул, и ему потребовалось усилие, чтобы проговорить:
– Приемную… дочь?
– Да, – Менестрес резко поднялась и, подойдя к окну, проговорила, обняв себя за плечи, – Эта история уходит корнями в глубину тысячелетий. Даже странно, что прошло столько времени, – и уже другим, каким-то чужим и холодным голосом, – Все, кто знают эту историю, принесли клятву крови о неразглашении. Только двое могут ее рассказывать, если возникает серьезная необходимость, взяв предварительно клятву. И одна из этих двоих – я.
Антуан встал и тихо обнял свою возлюбленную, но та никак не прореагировала, лишь продолжила:
– Я не хотела тебе говорить, не хотела посвящать тебя. Не из-за недоверия, а потому, что это бремя не из легких. Но ты не оставил мне выбора. Поэтому я спрашиваю тебя: готов ли ты, Антуан де Сен ля Рош, принести клятву в том, что рассказанное мной, никто и никогда не узнает от тебя, и ты не будешь обсуждать это ни с кем, кроме посвященных.
– Если так нужно, то да, – похоже, Антуан не до конца понимал всю серьезность происходящего.
– Тогда дай мне свою руку, – все тот же холодный голос.
Вампир тотчас протянул ее, но Менестрес не взяла, а пристально на нее посмотрела. Тотчас ладонь вспороли три пересекающиеся линии, как от кинжала, показалась кровь. Антуан тихо зашипел. Тогда вампирша взяла его за руку, проговорив:
– Клянешься ли ты кровью не разглашать услышанное непосвященным?
– Клянусь!
– И пусть, в случае нарушения клятвы, твоя же кровь жестоко покарает тебя.
– Пусть.
– Отныне и навсегда, при малейших сомнениях да вспомнишь ты эту клятву.
В тот же момент Антуан ощутил горячую силу, которая влилась в его кровь ревущим пламенем. Секундная почти нестерпимая боль, потом все исчезло. Вампир перевел дух и спросил:
– И что теперь?
– Теперь садись и слушай, – это прозвучало так, что Антуан немедленно сел. Довольно кивнув, Менестрес тоже вернулась в свое кресло. Откинувшись на спинку и вздохнув, она начала рассказ, – Как я уже говорила, история началась давным-давно, когда у нас, вампиров, еще было свое королевство и столица – Варламия, – голос королевы стал мечтательным. С тех пор прошло около пяти с половиной тысяч лет.
Это произошло на исходе первого тысячелетия моего правления. Жизнь в королевстве шла своим чередом, как и многие тысячелетия до этого…