Хун Ахау взглянул на небо; оно уже заметно светлело. Но людей действительно надо накормить, а что их ждет впереди и будет ли пища – неизвестно. Укан нетерпеливо кивал головой: идем! И юноша отдал приказание остановиться, велев послать вперед несколько лазутчиков и Цуля.
Под натиском десятка дюжих плеч запоры склада, треща, поддались, и скоро несколько человек, выделенные для этой работы, начали таскать своим товарищам кукурузу, вяленую рыбу и мед. Некоторые с удовольствием жевали найденные стручки ванили.
Кроме ужина каждому был дан неприкосновенный запас кукурузы и бобов. Склад был очищен в несколько минут; еще двадцать минут ушло на еду. Теперь можно было двигаться дальше.
К Хун-Ахау подбежал запыхавшийся Цуль.
– Сынок! – сказал он. – У храма Тунуниха стоит войско. Они перегородили дорогу! Это, наверное, ждут нас…
– Много их? – спросил Хун-Ахау.
– Много… Не меньше, чем наших. Командует ими владыка Ах-Печ.
Хун-Ахау собрал предводителей подразделений и сообщил им о засаде.
– Надо подойти к ним уже в боевом порядке, совершенно бесшумно, – приказал он. – Экоамак теперь уже не нужен – отправьте его в конец колонны. Будем прорываться во что бы то ни стало!
Строились долго: сказывалось отсутствие у большинства навыков в военном деле, да и у бывших воинов вызывало недоумение необычное построение отряда. Наконец замысел молодого предводителя был осуществлен, и необычного вида колонна тронулась в путь. По бокам ее находились наиболее опытные и лучше вооруженные рабы. Голову колонны составляли Шбаламке, Хун-Ахау и их товарищи по хижине.
Легкий поворот – и их взорам предстало неподвижно стоящее войско противника. Было уже светло. Воины Ах-Печа, увидев приближающегося врага, завыли, заулюлюкали; посыпались угрозы, насмешки и брань.
– Посмотрите на этих крыс, идущих к смерти! Эй вы, грязные койоты, стоит марать в вашей поганой крови наше оружие? Идите лучше на стройку, там вам набьют животы грязью! Посмотри, как дрожат у них коленки! Трусы! Живая падаль! От страха у них уже отнялись языки! Ходячие трупы! – Так издевались тикальские воины над подходившим в полном молчании отрядом.
– Эти рабы даже не смогли построиться как следует, – с усмешкой сказал Куч величественно восседавшему в носилках Ах-Печу. – Они идут такой же беспорядочной толпой, как шли по утрам на строительство. Сейчас мы их рассеем и переловим, владыка! Но я что-то не вижу Экоамака. Может быть, все-таки это был другой отряд… Те шли, как обычно…
Ах-Печ не успел ответить. Колонна рабов врезалась в строй его воинов, и новый ахау-ах-камха с ужасом увидел, что плотная, казалось, непоколебимая цепь лучших воинов мгновенно оказалась прорванной. Перед взором Ах-Печа пронеслись два юноши с яростными лицами, неистово орудовавшие топорами. В образовавшийся прорыв, все расширяя его и сминая фланги тикальцев, вползало тело вражеской колонны. На какой-то миг округлившиеся от недоумения и страха глаза ахау-ах-камха встретились с выпученными от удивления глазами Экоамака. Смятение охватило тикальских воинов. Никогда еще враг не оказывался так быстро у них в тылу. Куч, попытавшийся было с горстью стражников ударить врагу во фланг, упал с дротиком Укана в горле, выплевывая кровь. Один за другим гибли опытные командиры великого города. Суматоха и паника довершили дело.