– Уж кто-кто, но только не Джоан Бендикс! Вот что я никак не могу пережить, мистер Шерингэм. Кто бы мог подумать, что Джоан способна на такое! Джоан всегда была такая славная. Может быть, немножко прижимистая в смысле денег, с этим сталкиваться не очень приятно, особенно зная, как она богата, но это все пустяки. Конечно это была шутка, она просто разыгрывала мужа. Я вообще привыкла думать, что Джоан очень серьезная, если вы понимаете, в каком смысле я говорю.
– Вполне понимаю, – сказал Роджер, которому, как большинству людей, был доступен обыкновенный английский.
– Ну, то есть я имею в виду, что обычно люди не распространяются про честь, и совесть, и про добропорядочность, это как-то само собой разумеется. А Джоан все время про это говорила. Она всегда говорила, что это бесчестно, а то непорядочно, вот и заплатила за свою непорядочность, бедняжка. Разве нет? Я думаю, все это лишний раз подтверждает старую пословицу.
– Какую пословицу? – спросил Роджер, почти уже завороженный ее болтовней.
– Тихие воды глубоки. Джоан была слишком глубокой натурой, вот в чем дело, – миссис Веррекер-ле-Межерер вздохнула. В ее глазах душевная глубина была, очевидно, большим общественным злом. – Нет, я не хочу сказать ничего дурного, особенно теперь, когда ее, бедняжки, уже нет на этом свете, но я думаю, что психология очень интересная штука, вы согласны со мной, мистер Шерингэм?
– Совершенно удивительная, – хмуро подтвердил Роджер. – Однако мне пора…
– А что об этом думает сам сэр Юстас Пеннфазер, этот ужасный человек? – В голосе миссис Веррекер-ле-Межерер послышались угрожающие нотки. – В конце концов, он тоже должен нести ответственность за смерть Джоан.
– Конечно, однако… – Роджер не питал особой любви к сэру Юстасу Пеннфазеру, но он чувствовал себя обязанным возразить, поскольку сэра Юстаса обвиняли в том, к чему он не был причастен, – мне кажется, вы не правы, этого нельзя утверждать, миссис Веррекер-ле-Межерер.
– Нет можно, и я это утверждаю, – бестрепетно заявила миссис Веррекер-ле-Межерер. – Вы когда-нибудь его видели? Говорят, он чудовище. Бегает за женщинами, меняет их без конца, надоест – бах! – бросает. Это правда?
– Не могу ничего сказать, – холодно произнес Роджер. – Я его совершенно не знаю.
– Ха, а теперь только и разговоров о том, за кем он последнее время волочится, – надменно промолвила миссис Веррекер-ле-Межерер, порозовев несколько гуще, чем предписывал цвет ее нежных румян. – Мне уже человек десять сказали. За женой Брайса, вот за кем. Ну, знаете, за женой того нефтяного короля или бензинового, точно не знаю, на чем он разбогател.