Четверо рабочих ухватили контейнер за ручки и потащили в зал, где предстояло разместить экспозицию выставки "Искусство Египта эпохи Нового царства (1600-1100 годы до н. э.)", прибывшей по обмену из Каира. У сотрудников музея выдался хлопотливый день: надо было распаковать, сверить по документам и расположить в витринах более трехсот экспонатов, найденных при раскопках в Долине Царей. По договоренности с Египетским археологическим музеем в Каире, получившим в свою очередь экспонаты московского музея, выставка должна была продлиться четыре недели, прежде чем отправиться в обратный путь.
Михаил Борисович Кожухов, работавший в музее с недавних пор, с утра чувствовал себя неважно. Сказывались изрядное похмелье и перепады атмосферного давления. Словом, у Михаила Борисовича дрожали руки, но не только это сыграло роковую роль. Кожухов панически боялся своей жены, также служащей музея. И поскольку дома он не ночевал, грядущая встреча не предвещала ничего хорошего...
Кожухов снял пломбы с пятого контейнера и откинул крышку. Его помощница Юля читала вслух сопроводительный реестр.
- Номер сто восемь... Диадема... Фотография, описание.
- Все правильно, - буркнул Кожухов, сличив оригинал с фотоснимком. Её вон в ту витрину.
- Сто девять. Кубок алебастровый, с двумя ручками, изображающими змей... А его куда, Михаил Борисович?
- Кубок? - рассеянно откликнулся Кожухов. - Подожди, это я сам.
Он бережно извлек хрупкий кубок из контейнера, где тот покоился в мягко-упругой ячейке, исключающей повреждения при перевозке, и понес его в глубь зала. В этот момент от дверей раздался резкий голос жены.
- Михаил!
Кожухов вздрогнул, споткнулся на ровном месте. Кубок выскользнул из вспотевших ладоней... Не прояви Михаил Борисович чудеса реакции, экспонат разбился бы неминуемо. Но Кожухов не сплоховал. Он успел ухватить кубок за ручку у самого пола... И все же алебастровый сосуд получил чувствительный удар о паркетное покрытие, и возле дна отлетел небольшой кусок с частью резьбы.
- Ax! - вырвалось у Юли. Она подбежала к бледному Кожухову, вокруг столпились и другие сотрудники. Жена Михаила Борисовича благоразумно ретировалась, предпочтя тактическое отступление.
Привлеченный паническими возгласами, в зал вошел директор.
- Что случилось?
- Поврежден экспонат номер сто девять, - храбро отрапортовал Кожухов, словно бросаясь в холодную воду. - По моей вине.
Директор втянул носом воздух.
- По-моему, от вас пахнет спиртным?! Ну, знаете, Кожухов... Вы у нас больше не работаете. А вопрос о компенсации за разбитый кубок мы... Что с вами?