Нам помахал ночной охранник.
– На улице холодно! Где ваше пальто? – спросил он меня.
– Ничего, не замерзну, – улыбнулась я и обратилась к Розе: – Люси их видела?
Она с недоумением посмотрела на меня.
– Цветы, – пояснила я. – Люси их видела?
– О да, – повторила мой секретарь. – Ее начальник сказал, что она пришла, увидела цветы и прочитала карточку, а после этого коллеги дразнили ее, расспрашивая о поклоннике, приславшем букет.
– Вероятно, вы не знаете, взяла ли Люси их домой?
Роза оглянулась, когда мы выходили из здания на темную пустую автостоянку. Она выглядела старой и опечаленной, и я не могла понять, почему на ее глазах блестели слезы – то ли из-за меня, то ли от холодного ветра.
– Не знаю, – ответила она.
– Мои разбежавшиеся войска, – пробормотала я.
Роза подняла воротник и уткнула подбородок в шарф.
– Это началось, – сказала я, – когда Кэрри Гризен убила Бентона. С ним умерли все мы. Не так ли, Роза?
– Конечно, смерть Бентона страшно повлияла на нас всех. Я не представляла, чем могу вам помочь, но я старалась. – Она искоса взглянула на меня, кутаясь от холода в пальто. – Старалась помогать изо всех сил и помогаю до сих пор.
– Все разбежались, – тихо повторила я. – Люси на меня сердится, а когда это происходит, она всегда делает одно и то же – выбрасывает меня из своей жизни. Марино больше не детектив. А теперь я узнаю, что вы без моего ведома переключали звонки на Джека. Родственники погибших людей не могли поговорить со мной. Зачем вы это делали, Роза?
Мы подошли к ее синей "хонде". Зазвенели ключи, которые она достала из сумочки.
– Интересно, – заметила она, – я как раз собиралась поговорить о вашем рабочем графике. Вы читаете в институте больше лекций, чем обычно, и когда я составляла расписание на следующий месяц, поняла, что вы страшно перегружены. Мне следовало подойти к вам раньше, чтобы не допустить такого.
– Сейчас это меньше всего меня беспокоит! – отрезала я, стараясь не показать, что я расстроена. – Почему вы так со мной поступили? – спросила я, не имея в виду рабочий график. – Вы не соединяли меня, когда звонили родственники. Вы оскорбили меня как человека и как специалиста.
Роза открыла дверцу и завела машину, включив печку, чтобы не замерзнуть в одинокой поездке домой.
– Я делаю то, что вы мне приказали, доктор Скарпетта, – наконец ответила она. От ее дыхания шел пар.
– Никогда не приказывала ничего подобного и не собираюсь этого делать в будущем! – воскликнула я, не веря собственным ушам. – И вы это знаете. Вам известны мои принципы относительно общения с родственниками погибших.