– Доказательств, – подсказал Луи.
– И ему ничего не было, ничего! А он столько коры испортил, а потом эту женщину.
Луи тоже встал и попытался успокоить Клемана, у которого лицо пошло красными пятнами. Наконец он силой усадил Клемана на место, что было нетрудно сделать, и прижал его к спинке стула.
– Кто этот человек? – спросил он медленно, но твердо.
Резкий тон и руки, сжимавшие его плечи, утихомирили Клемана. Он дернул подбородком.
– Старший садовник, – ответил он наконец. – Гроза деревьев. С Морисом и со мной мы звали его Секатором.
– Кто такой Морис?
– Ну, другой парень, который ухаживал за теплицами.
– Твой приятель?
– Ага.
– А что делал Секатор?
– Он делал так. – Клеман вырвался из рук Луи и встал, изобразив рукой секатор, двигая пальцами, как ножницами, и сопровождая это звуками. – Чик. Чик.
– Он подстригал деревья секатором, – сказал Луи.
– Да, – подтвердил Клеман, обходя вокруг стола. – Он всегда носил с собой такие здоровые щипцы, которыми ветки срезают. Чик. Чик. Он в жизни любил только это. Когда не надо было деревья подстригать, он просто щелкал, резал воздух. Чик.
Клеман замер с вытянутой рукой и посмотрел на Луи, сощурив свои тусклые глаза.
– С Морисом и со мной, мы находили стволы деревьев, все изрезанные секатором. Деревьям было больно. Он молодые яблони губил, кору им резал.
– Ты уверен в том, что говоришь? – спросил Луи, останавливая Клемана, чтобы тот перестал кружить вокруг стола.
– Это были следы секатора. Чик. Он его всегда лично в руке держал. Но у меня не было дознательств ни про деревья, ни про женщину. Но его голос, он на меня накричал, я уверен, это его голос был.
Луи на минуту задумался и тоже начал ходить вокруг стола.
– Ты его с тех пор не видел?
– Самолично нет.
– Ты бы его узнал?
– Ну да, а как же!
– Ты говоришь, что узнал его голос. А голос по телефону в Невере и в Париже? Может, это был он?
Клеман остановился и прижал пальцем нос.
– Ну, что? Слух у тебя хороший, и ты знаешь его голос. Это он тебе звонил?
– По телефону все не так, – проворчал Клеман. – Там голос не в воздухе, а в пластмассе. Нельзя понять, кто говорит.
– Это мог быть он?
– Я не могу сказать. Я не думал о нем, когда телефон говорил. Я думал о хозяине ресторана.
– Ты уже девять лет не слышал его голос… ты знаешь, как его имя… Секатора?
– Да нет, не помню уже.
Луи вздохнул с легкой досадой. Кроме директора и одного из насильников, Клеман не помнил имен. Но нужно было отдать ему должное: он смог вспомнить всю историю и связно ее рассказать, а ведь прошло уже много лет. Будет нетрудно заполнить пробелы, если Клеман говорил правду. А Луи верил ему.