– А ну, понатужьтесь!
Поднимется смех, все оживятся, защёлкает кнут.
Чубарый дрожит от нетерпения и всё налегает на узду.
– Ооо… ооо!.. – басом воркует Юля, а в глазах у неё так и пляшут бесенята.
Соседские лошади бегут что есть силы. Мы поспеваем сзади. Дорога узкая. Но вот удобное местечко…
– Ии-и-иих! – звонко вскрикивает Юля.
Мы все вскакиваем на ноги: это самый захватывающий момент. Как будто кто взял и переставил сани вперёд… Вот они сразу поравнялись… Тяжело храпящие морды чужих лошадей проходят мимо наших лиц и остаются за спиною.
Чубарый, всё разгораясь, всё набавляя ходу, летит впереди.
В наших санях неописуемый восторг.
– Тише! Тише! – кричат нам прохожие и проезжие.
– Ооо… шш… Тише, тише, Чубарый! Подождем этих черепах.
Мы останавливаемся и великодушно поджидаем соседей. У них кучером маленький злой старичок.
– Погоди вот, сорванцы! Сегодня же скажу лесничему, чтобы больше вас одних нипочём не пускали. Ещё мода – ребята без кучера!
– А что? Мы вам мешаем, что ли?
– Людей покалечить хотите? Разве так можно ездить? Нет, уж сегодня папашке вашему скажу. Всё как есть ему объясню.
У нас в санях тишина, уныние.
– У вас отличный коренник! – восторгается вдруг Соня.
– Но, но, ты мне зубов не заговаривай!
– Мы небось ни разу ещё ни на кого не наехали. А вы вот вчера задели санями.
– Ладно, ладно. Поговори у меня! Экие зубастые, прости господи! – ворчит старик, снова озлясь. – Это уж там видно будет. А только езде вашей больше крышка.
А ну как и вправду не дадут больше править? Старикашка ехидный – пойдёт и нажалуется. Скажет: гоняют как сумасшедшие, не смотрят куда.
Мы не на шутку беспокоились.
В школе вызвали меня по географии:
– А ну вот ты, сидишь тут – галок считаешь. Иди-ка лучше сюда, к доске, и проведи карандашом по карте. Как бы ты проехала по Волге, скажем, от устья к истокам? От устья к истокам, понятно?
Я вышла к доске. Стала у карты, а сама всё про езду нашу думаю.
– Ну, что ж ты? – спрашивает учитель. – Не знаешь, как нужно ехать?
И вдруг я как во сне:
– Конечно, осторожно, – говорю. – Мы ездим всегда очень осторожно и никого ни разу не задели.
Потом меня задразнили за это.
Кто не видел Чубарого раньше, никогда не поверил бы, что этот конь провёл трое суток в ледяной пропасти.
К нему вернулись и статность и красота. Только голову он держал не так гордо, как прежде, да ноги у него часто отекали, да ещё на крутых подъёмах он задыхался, а выбравшись наверх, долго не мог отдышаться. Зато в долинах, по ровной дороге, Чубарый давал почти прежнюю резвость.
Однажды мы лихо катили из школы. Впереди на дороге, у самого посёлка, чуть замаячил одинокий пешеход. Юля присвистнула, и мы мигом его обогнали. Вдруг видим – он машет нам и смеётся.