У этой виллы была своя история.
Массовые забастовки весны 1943 года объединили рабочих и ободрили антифашистов, а у сторонников фашистского режима вызвали пораженческие настроения и растерянность. Началось повальное «бегство крыс» с тонущего корабля итальянского фашизма. Из Рима позорно бежали в Бриндизи под охрану американского десанта король Италии Виктор-Эммануил со своей семьей, правительство во главе с маршалом Бадольо и генералитет.
В числе сбежавших был и владелец виллы, дальний родственник короля, архитектор Джиберти.
После 8 сентября северную и центральную Италию оккупировали гитлеровские захватчики. Итальянский народ был оставлен на произвол Гитлера и Муссолини. Правительство Бадольо надеялось, что фашистам удастся разгромить итальянское движение Сопротивления. Но они просчитались. Во главе патриотов встала коммунистическая партия Италии.
Росла подпольная сеть, множилось число конспиративных квартир. Среди них оказалась и эта аристократическая вилла…
После ухода Николо Марио познакомил «квартирантов» с их новым жильем. Алексея и Езика особенно заинтересовал кабинет архитектора. Между окон, как в часовне, разместились два немецких серванта. На одном из них были расставлены фигурки из саксонского фарфора, статуэтки из слоновой кости, китайские драконы, ларец из серебра для хранения писем; на другом – постные физиономии католических святых, кардиналов, нунциев и римских пап, вылепленных из воска. Это был своеобразный «исторический музей» католицизма.
Стены кабинета украшала фресковая живопись. Крупным планом была изображена казнь святого Джованни, которому турки отрезали голову. Тут же были воспроизведены и эпизоды из жизни папства: «Лев III коронует Карла Великого императором», «Торговля индульгенциями», «Крестовые походы», «Сожжение Джордано Бруно» и другие. Казалось, сама история пришла из тихих залов музея в эту комнату с готическими окнами.
– Придется вам пожить среди пап, – пошутил Марио.
– Хорошо, что они молчат, – в тон ему ответил Алексей.
– А ты знаешь, как зовут вот этого папу? – Език кивнул на бюст длинноносого человека.
– Откуда мне знать? – усмехнулся Алексей. – Я и русских-то патриархов не знаю ни одного.
– Это Иннокентий Восьмой, – пояснил Език. – У нас в Польше католицизм, поэтому мы о папах знаем больше, чем русские. Кстати, этот связан немножко и с вашей историей. На приемах у Иннокентия Восьмого русские послы сидели на самых почетных местах после сенаторов. А когда однажды один из кардиналов хотел посадить посла Данилу Мамырова где-то в углу, тот сказал: «Не быть по-вашему. Велико княжество московское. И не подобает послу великого государя сидеть на задворках…» Пришлось кардиналу отступить перед ним. Език улыбнулся – все это запомнилось ему еще со школьных лет.