– Здоровы будьте, заходьте, – нараспев сказала она, улыбаясь ласково. – Побачьте, як тут влаштувався ваш парубок.
Я оглядел хату – печь, лавки, стены, на которых в застекленных рамочках было собрано множество фотографий хозяйкиной родни, ближней и дальней.
Агафонов сидел за столом. Своими широченными плечами он занимал почти весь передний угол. Рядом с ним устроился мальчонка лет семи – худенький, одни косточки, давно не стриженный, в рваной женской кофте. Николай, обняв мальчика, прижал его к себе.
Вижу, хлопчик зачарованно поглядывает на гимнастерку Агафонова, где привинчен орден, на кобуру с пистолетом, но дотронуться до всего этого великолепия не решается – еще не освоился.
– А ну, командир, – сказал Николай своим сильным голосом, – угадай, как нашего хлопца зовут?
Он улыбнулся ласково и погладил кудлатую голову мальчика.
– Иван? – начал я угадывать.
– Ни! – глаза мальчугана весело заблестели.
– Грицко?
– Ни!
– Василь?
– Ни!
– Николай?
– Ни!
Хозяйка, хлопотавшая у печи, рассмеялась и обернулась к нам.
– Ну, тогда, наверно, Тарас?
– Та ни!..
Много я перебрал имен, а в ответ все «Ни!» да «Ни!». Подсев к столу, я достал из планшета новенький синий карандаш:
– Вот, если скажешь, как тебя зовут, получишь в подарок этот карандаш. Идет?
Но мальчонка, видно, был с характером.
– Ни! – твердо ответил он и сжал губы.
Тогда я вытащил из планшета чистый листок бумаги и начал рисовать хату – стены, крышу, окошко… Соломенную крышу нахлобучил на хату глубоко, а рядом с трубой нарисовал большое гнездо и возле него – длинноногого аиста.
– Лелечка, – тихо сказал мальчик. Затаив дыхание, он следил за каждым движением карандаша.
Потом я нарисовал колодец с высоким журавлем, похожий на тот, что стоял у них во дворе, а в небе над хатой распластал крылья краснозвездный самолет.
Мальчик не мог сдержать счастливой улыбки.
И тут я сделал вид, будто собираюсь спрятать рисунок в планшет. Маленький упрямец не выдержал, потянулся руками к листку и закричал:
– Я – Мыколка! Мыколка!..
– Вот те раз! Я ж говорил «Николай», а ты сказал «Ни!».
– Николай це вин, – мальчик показал пальцем на Агафонова. – А я – Мыколка.
– Мы весело рассмеялись.
Очень подружились Николай и Мыколка. Мальчик всюду бегал за лейтенантом, ждал его возвращения, когда тот улетал на боевое задание.
Жизнь в деревне в ту пору была голодной. По утрам даже петушиного крика не услышишь. Оккупанты разграбили все, что было можно, половину хат сожгли. Не раз я видел, как Агафонов заворачивал в столовой котлету или кусок сахара в бумагу и нес этот скромный гостинец своему маленькому тезке.