Юл помнил, что голый участок вокруг дома был совсем небольшой, а сад… Сад, казалось, границ не имел. Неожиданно злость поднялась волной. Желание немедленно расчистить дорогу к дому, все вокруг сокрушить сделалось непреодолимым. Мальчишка поднял камень с земли, швырнул в ближайшее дерево. Получился не звон, а противный скребущий звук. Невольно захотелось зажать уши. Дерево, однако, не разбилось. Ни одна веточка не откололась.
Но впереди мелькнула тень, зазвенела ветка. В саду кто-то был! Юл кинулся на звук и столкнулся… с девчонкой. Тоненькая невысокая фигурка при столкновении отлетела в сторону, ударилась о ветку спиной и медленно осела на землю. Юл остолбенел. Перед ним, привалившись к стеклянному дереву, сидела Иринка Сафронова. Как она сюда попала? Неужели и на нее не подействовали запретные заклинания водного колдуна? Вот те на! Неужели и она – колдунья?
– Ты чего? – спросила Иринка, потирая затылок. – Очумел?
– Извини! – Юл смутился. Протянул ей руку: – Вставай.
– Я куртку порвала. Убить тебя мало, – сказала Иринка, но без злобы. Убивать она его вовсе не собиралась. Так – фигура речи.
– Где? – спросил Юл, наклоняясь.
– Вот! – Она кокетливо изогнула руку, демонстрируя полуоторванный манжет.
Чародей ощупал пальцами рукав, достал из рюкзака бутыль с водой. Взболтнул. На дне еще булькало. Юл плеснул воду из бутыли на оторванную манжету.
– Что ты делаешь?! – возмутилась Иринка. Отдернула руку.
И с изумлением увидела, что никакой прорехи больше нет, рукав – как новенький.
– Ну, ты даешь! – проговорила восхищенно. – Кто тебя такому научил?
– Роман Вернон! – с гордостью произнес ученик чародея.
Юл вновь протянул девчонке руку. В этот раз она соизволила принять его помощь и поднялась.
– Что ты тут делаешь? – спросила Сафронова.
– Да вот, зашел… Сад увидел и… А ты? Ты-то зачем здесь? Синклит сюда запретил ходить!
– А мне Синклит твой не указ. Я рисую. – Девчонка кивнула на стоящий меж деревьев этюдник.
На картоне пастелью намечены были контуры деревьев. За синими стволами уже проступали стены из красного кирпича с седым налетом. Иринка всегда думала о себе только как о художнике. Никем иным себя не мыслила. В школе об этом все знали.
Юл поразился, насколько точно были выбраны цвета. В незаконченном наброске ощущалась загадочность сада.
– Сад каждую минуту другой, – сказала Иринка. – Деревья двигаются. Вон то, с двойной вершиной, прежде росло у самого входа на участок, а теперь отступило к дому. А вон это, маленькое, с тремя короткими ветвями у земли, прежде жалось к забору, а теперь встало у самой тропинки. Я как вчера этот сад увидела, так сразу решила, что его непременно нарисовать надо.