– Неуклюжая дуреха! – заорал тот.
– Простите! – От страха Мидори рухнула на колени и попятилась. – Умоляю, простите меня!
Опозорившись перед столькими людьми, она чувствовала себя раздавленной. Теперь-то ее точно вышвырнут.
– Ничего. Возвращайся на место, – произнес Кумасиро. – Сейчас тебе зададут вопросы, на которые надо отвечать честно.
Мидори уселась под огромным светильником, трепеща пуще прежнего. С детских лет ей было тяжело отвечать по заученному. А если она вообще не угадает ответ?
– Представь, что ты одна шла по городу и заблудилась, – сказал Кумасиро. – Как ты поступишь?
Мидори было нелегко такое представить, поскольку женщинам ее класса не годилось бродить в одиночку. Она никогда не терялась и даже не думала, что будет делать, случись с ней подобное. "Скорей, надо что-то ответить..." – лихорадочно думала Мидори.
– Н-наверное, попрошу у кого-нибудь помощи, – рискнула сказать она.
Почти тотчас до нее дошло, что правильнее было бы вернуться по своим следам или поискать ориентиры. Мидори в душе кляла себя за недогадливость. И хотя лица собравшихся ничуть не изменились, все наверняка сочли ее неразумной и, кроме того, неспособной самостоятельно думать. Она сжала кулаки, молясь, чтобы со следующим вопросом повезло больше.
– Как ты разделишь три золотые монеты между собой и другим человеком? – произнес Кумасиро.
Мидори снова страшно растерялась, но все-таки сообразила, что три предмета поровну на двоих не разделить. Еще она знала, что правила вежливости предполагают некоторое самоограничение.
– Я отдам две монеты другому, а одну оставлю себе, – сказала Мидори и тут же подумала, что золото можно разменять на медяки и делить уже их. Нет, так ей никогда не попасть в монастырь!
– Если бы кто-нибудь старше, умнее, сильнее тебя и выше по положению дал тебе приказ, что бы ты сделала?
У Мидори гора упала с плеч. Для девушки, привыкшей уважать власть, это был простой вопрос.
– Я поступлю так, как прикажут.
– Даже если придется делать то, что тебе не нравится?
– Моим долгом будет подчиниться, несмотря ни на что, – не раздумывая ответила Мидори.
– Даже если придется сделать что-то, что ты считаешь неправильным?
Мидори нахмурилась, пытаясь угадать, какой из ответов от нее хотят услышать. От волнения у нее свело живот.
– Я повинуюсь, потому что старшие лучше меня знают жизнь.
– Даже если тебе велят сделать что-то противозаконное?
Мидори задыхалась, тогда как руки и ноги ее похолодели, уподобившись глыбам льда. Она не хотела признаваться в готовности преступить закон, как и не хотела показать руководству секты, что может восстать против властей.