Пустили и, без дополнительных объявлений, в 00.01 12 сентября 121 года потянулись в Центральный Клуб прина-ряжённые с самодельными подарками и отрепетированными, сольно и в погруппно, поздравлениями, - всей простейшей нашей колонией. И дежурная смена на Башне удалённо, но приняла участие, а грустную вахту ЭТО взял на себя лично героический Кислятина. Явились все.
О-хо, ну и нет сказать, как дали. Дано было космически.
Отчётом не отфайлишь, а по теле и половины не покажут. Дали навсегда. В последний раз, если узнаёте слово "последний", и знаете его, как знаем его мы.
Даже капитан, между Шкабом и которым с первых дней в Новой земле поселилась явная общественности крупная крыса, сбросил с себя высокий капитанский нерв и явился с собственноручным пластмассовым тортом (с фонариком "жучок" вместо свечки), и позже - пьяный публично возлежал на груди Шкаба, теребил тому подворотничок и плакал о своей ядовитой капитанской доле.
Даже я, обременённый неотвязным и ещё непривычным Хич-Хайком, повеселился на всю мёртвую мою катушку, и на целых несколько часов отвлёкся от необходимости следить за дышать, забыл о мучащих меня снах наяву, о ежедневных полных медосмотрах, забыл даже о проблемах с потенцией, разорвавших мою старую романтику с Осой.
Дали свободно, но - всерьёз, без нанесения Форту праздничных разрушений. Рушат излишки, а излишков у нас очень не хватало, разве что неснятые остатки. То, что у нас было и работало, было столь драгоценным и незаменимым, что и самый отвязавшийся и пьяный младой не находил весёлого и остроумного в разбить предпоследнюю в Форте лампу дневного света, или что-то такое тому подобное. Воды налили немного в распределителях и подморозили ручными фризерами, пару ящиков маркеров извели. Праздновали по усечённому сценарию. Совместное поедание и выпивание, концерт для именинника, лотерея (с призом в виде нашей любезной Ольюшки Кашки), потом танцы под танцевальную музыку, ну и "сардинки", без "сардинок" нельзя, а в "поймал-имей" играть было опасно в недостроенном Форте. Но программа была короткой только по пунктам, не по времени, и стоит поверить мне, что каждый пункт был выполнен с многоразовым превышением достаточности. Съели весь рацион за неделю вперёд, выпили всё готовое и недобродившее. (Туча под конец выкатила в обитаемость ЦК шесть своих знаменитых жёлтых неприкосновенных бочек с молодой закваской, а надо знать шкипера Тучу, чтобы оценить размах постигшего её душевного движения!) В "сардинки" сыграли хоть по разу, но все сто пятьдесят три наличных человека (у смены на Башне на семь парней была только одна дама, но эта дама была Алла Фозина). Судил "сардинки" Генри Маяма с белым маркером наперевес; свидетельствую, светилась спина и у Мьюкома; Нахав-Цацу Пулеми маркером намазали грудь и бёдра, и пострадал не один славный с игреком в хромосомах, восторженно схвативший Пулеми за талию; меня поймала "Мэм" Макарова, и моя импотенция не смогла устоять; свидетельствую