Лишь одно беспокоило Лещинского. Попов упорно избегал говорить о Баранове, о том,
как поступить с правителем. Долголетний страх, привычка повиноваться, невольное уважение
сказывались даже теперь, когда все было окончательно решено. Молчал и Наплавков.
Лещинскому порой казалось, что ни у кого из них не поднимется рука... Если же уцелеют
Баранов и Павел, восстание ему, Лещинскому, не даст ничего... Корабль уйдет, заговорщики
покинут Ситху, Робертсу достанутся лабазы... А ему наполовину голая крепость и постоянная
угроза возвращения старого правителя. И законное возмездие...
Вновь избранный хорунжий старательно рассматривал карту, выложенную на стол
Наплавковым, сосредоточенно хмурился. До сих пор были только мечты, теперь предстояло
действовать.
Там, в крепости и на промыслах, возле ночного костра гадали они о воле, о жизни
неяснбй пока еще, но прекрасной и светлой, среди солнца и трав, у синего теплого моря...
«Как справятся, погрузят судно и пойдут на известные Наплавкову из истории Филиписейские
острова...тихо и радостно фантазировали оцинжавшие, измученные звероловы. По ту
сторону экватора и за Туретчиной, в четвертой части света места изобильные, а людей
никого нет. От коих лежит пролив ширины сто верст, за коими живут арапы...» А по пути
зайти на Сандвичевы острова, взять сахарный тростник, «Чтобы развести и новом отечестве
для веселия рому». И поселиться навсегда...
Втроем они разглядывали карту, но Лещинский больше не вмешивался в разговор... В
Санкт-Петербург он пошлет донесение. Компания будет благодарна ему, сохранившему
после бунта колонии. Архимандрит скрепит письмо. Ненавистник Баранова, он будет рад его
свержению. В случае чего, во время смут гибнут не одни миряне... Остается Робертс, и он
сейчас ждет результатов... Робертс! Лещинский давно проклял тот час, когда посвятил в это
дело бородатого разбойника...
Была все еще надежда, что Робертс сам отступится от затеи. Можно будет представить
события последних дней по-иному, лишь бы только он убрался отсюда. Помоги, господь!
Лещинский нетерпеливо поглядывал в окно, на горы и лес, за которыми садилось
солнце, на пурпурную воду залива, снова возвращался к столу.
Наконец гости ушли, решив напоследок собраться еще раз, составить договор для всех
участников, подсчитать силы и назначить день выступления. Лещинскому надлежало заняться
снаряжением судна, Наплавковудействовать артиллерией и ружьями. Попов предназначался
для всего «командования разбойничьего».