Павел не торопился. До полной темноты оставалось еще много времени, заночует он на
редуте. Он любил этот поздний час, застывший лес, синий туман в каньонах, глубокую
тишину. Падал лист или осыпалась хвоя, трещала под ногами ветка, каждый шорох был
значительным и полнозвучным. Он видел молодую хвоинку, выросшую среди корней
орешника, лианы, опутавшие стволы берез, одинокую лиственницу на голом недоступном
утесе. И он любил эту силу жизни.
Наташа... Он очень хотел ее видеть.
Выглянувшее между островками солнце вновь скрылось, темнее стали красные стволы
сосен. Теперь Павлу казалось, что пробирается он слишком медленно, близкая встреча
волновала, часто и громко билось сердце. Он свернул с каменистой осыпи, поднялся выше.
За уступом скалы можно было разглядеть редут.
В крепостцу, Павел Савелович?
От неожиданности Павел даже вздрогнул. На только что оставленной тропе из-за великана
кедра показался Лещинский. Видно было, что он недавно с моря. Кафтан и штаны,
подмоченные водяными брызгами, еще не просохли, кое-где блестела чешуя. Лещинский
все время шел той же дорогой и только в последний момент очутился внизу.
Все хорошее настроение у Павла пропало. Лещинский испортил вечер, придется идти
на редут, и вряд ли теперь попадет он в хижину Кулика. Раздосадованный, он молча шагал
впереди, переступая расщелины и камни, раза два нарочно залез в топь. Лещинский
действительно словно обрадовался встрече и случаю поболтать.
Говорил он без умолку. О недавней буре, о ловле сельдей, о Санкт-Петербурге, держался
непринужденно и просто, как случайный, хороший попутчик.
Досада у Павла постепенно прошла, тем более что Лещинский вовсе не собирался
заглядывать на редут. Он шел к горячим источникам взять серной воды для своего лекарства.
Павел повеселел, слушая более внимательно, спросил о поисках байдарок. Когда же
Лещинский стал рассказывать о новой Американской республикеближайшей соседке
колоний,Павел окончательно заинтересовался и даже присел на камень. Времени еще
оставалось достаточно.
Лещинский понял, что основное удалось. Самое трудное заключалось в том, чтобы вот
так, якобы невзначай, встретиться и затеять нужный разговор. Теперь можно действовать.
Несколько дней он караулил Павла, придумывал, с чего бы начать, чтобы не возникло и
тени подозрения. Старая газета, добытая у Робертса, рассказы шкиперов помогли сломать
лед.
Осторожно, издалека Лещинский пытался найти нужный отклик у собеседника. Говорил
о коренных обитателях страны индейцах, о будущем.
Мы малая сила...продолжал Лещинский, медленно, словно в раздумье разгребая
веткой кедровые иглы. Тусклый желтоватый лоб его избороздили две кривые складки, как
трещины.Но и мы могли уподобить себя американским областям, схожим во многих
начинаниях с нами и в отношениях к отечеству... Поистине vanitas vanitatum!неожиданно
оживился он.Суета сует... Кроме величайших выгод в торговле, полученных метрополией
от колоний своих, пособиям их она обязана многими завоеваниями от Испании и Франции.
Канада, Новая Земля, Гваделупа... Колонии содержали во время войны сей двадцать пять
тысяч войска, восемьсот корсаров вошли в долг, а Англия отдыхала на лаврах своих. И
только став независимыми, обрели истинное процветание и выросли в мудрое государство...
Павел Савелович!вдруг поднялся он со своего места.Не подумайте худо. Интересы отечества
драгоценнее для меня, чем моя жизнь. И я знаю, о чем думаете вы и как страдаете... Именно
вы, потому и говорю открыто и смело. Покончить нужно с жестокостями, темнотою и
косностью, спасти от уничтожения народы дикие... Малая сила мы, а только в большую
вырасти можем. Великую пользу получит Россия от сих мест. Россия, а не компания...