Когда Лука скрылся на спуске, Лещинский подошел к Баранову.
Господин правитель,сказал он взволнованно.Прошу наказания... Пил, ел, ничего
не ведал. Злодеям доверился.
Не слушая его, Баранов стоял на одном месте, сосредоточенно растирая пальцами
душистую ветку хвои.
Будет,заявил он наконец недовольно.Не на своем судне плавал. Иди вперед, кличь
шлюпку.
Но лодку со шхуны вызывать не пришлось. Когда они подошли к тому месту, о котором
говорил Лука, на берегу все еще находилось несколько берестяных пирог, хотя индейцев не
было видно нигде. Правитель уверенно спихнул ближайшую байдару на воду, поднял длинное
двухлопастное весло. Второе взял Лещинский.
Еще не стемнело высокий корпус шхуны, с косо поставленными мачтами, четко
вырисовывался на светлом краю неба. Ветер переменился, дул с берега, и волнение в заливе
улеглось. Легкая лодка быстро приближалась к кораблю.
На палубе, казалось, никого не было, но едва пирога поравнялась с кормой, оттуда
упал конец троса, и из-за дощатого резного парапета показался тощий, высокий человек с
непомерно узким лицом. От обрубка правой руки тянулась к поясу длинная железная цепочка.
Человек подошел к самому борту, наклонился, затем резко и сильно постучал остатком
руки по широким перилам. Появившийся матрос кинул в пирогу веревочный трап. Все это
произошло в полном молчании, никто не произнес ни слова.
Баранов поднялся на палубу первым, не спеша приложил два пальца к меховому
околышку шапки.
Шкипер? спросил он, разглядывая однорукого и ожидая, пока переведет Лещинский.
Не отвечая, человек у борта стукнул два раза по перилам. Матрос ушел.
Баранов снова посмотрел на капитана, заложил по привычке руки назад.
Шкипер 0Кейль. Шхуна «Гром». Филадельфия...сказал он раздельно и вдруг открыто,
весело улыбнулся. Наслышан о тебе, капитан, крепко наслышан. Почитай всех китов до
самого пролива выловил, всех соперников перестрелял?
Господин губернатор?
Кличут и так.
Баранов усмехался, но пока Лещинский переводил, глаза правителя внимательно и
зорко следили за собеседником.
0Кейль повернул серое узкое лицо с двумя глубокими, словно прорезанными морщинами
вдоль щек, посмотрел на правителя, затем достал из кармана ключ, открыл дверь,
выходившую на палубу.
В каюте было темно, хозяин зажег свечу. Баранов увидел скрипку, лежавшую на койке,
огромное, во всю стену железное распятие, а рядом волосы женщины, заплетенные в две
светлые косы. Шхуна кренилась, вытягивалось пламя свечи, медленно уползали в сторону
косы.
0Кейль убрал скрипку, жестом указал правителю место на койке. На Лещинского не
посмотрел. Тот остался стоять возле порога.