«Ермак» и «Нутка» подошли к Вампоа на исходе дня. Рейд был забит кораблями и
лодками, за береговыми холмами садилось потухавшее огромное солнце. Белые домики,
паруса, узкие просветы открытой воды казались пурпурными, золотились испарения полей.
Резче, отчетливей обозначились островерхие крыши пагод, темнели сады. Гомон и крики,
плеск весел, стук выгружаемых товаров, звон колоколов, отбивающих склянки, висели над
рейдом, будоражили тишину наступающего вечера.
Когда отдали якоря и маленькая «Нутка», похожая без парусов на простую байдару,
качнулась рядом с «Ермаком», Кусков снял шапку, торжественно перекрестился. Глубокие,
спокойные глаза его потеплели... На двух жалких суднишках пересек он океан, выдержал
двенадцатидневную бурю. Лохмотья остались от парусов, и странно, волнующе выделялись
над тряпками сбереженные полосатые флаги...
Отпустить! сказал даже страшный Пау, помощник Чинг-И, когда пираты окружили
судно у первого бара.
Он поправил темные очки, скрывавшие выбитый глаз, и, опираясь на палку, выпятив
длинные желтые зубы, долго разглядывал отощавшего Кускова, ободранную команду. Потом
приказал доставить на «Ермак» вино, овощи, кур. Налюбовавшись жадностью голодных
людей, уехал.
...Несколько минут Кусков неподвижно стоял у борта. Помощник правителя стал
сосредоточенным, замкнутым, потухли глаза. Он выполнил только половину порученного...
Океан широквидно, 0Кейль ушел на север.
Потом он спустился в трюм, внимательно осмотрел связки котиковых шкур, тщательно
уложенные и оберегаемые всю дорогу. Меха от переезда не пострадали, половина команды
всегда стояла у помпы, откачивала воду. Подмокло всего лишь десятка полтора тюков.
Вернувшись в каюту. Кусков позвал приказчикамаленького сухонького старичка и
до темноты проверял с ним памятку заказанных Барановым товаров. Крупные буквы на
толстой неровной бумаге, росчерк подписи вызывали воспоминания о далекой крепости...
Последние недели, заботы о кораблях, бури заслонили Ситху, но сейчас Кусков особенно
ярко почувствовал остроту разлуки. Может быть, корсар вернулся и напал на изнуренный,
обессиленный гарнизон...
Помощник правителя вышел на палубу, в наступившей темноте, большой, неуклюжий,
сидел у румпеля. Ночной ветер отогнал духоту, река оживилась. Плавучий город расцветился
огнями, сотни сампанов и лодок сновали по рейду, веселые крики и смех сменили деловой
гомон дня. Каждый лодочник имел свой фонарь, пестрый и яркий, из цветной промасленной
бумаги. Светляками зелеными, красными, фиолетовыми кружились они по рейду,
струйками бежали отражения на невидной воде. С берега доносились звуки флейт и литавр,
у подножий храмов полыхали костры. Над шумной разноголосой рекой чужим миром далеко
вверху мерцали крупные звезды.