Когда первое возбуждение прошло, Баранов осмотрел лабаз. Предстояла новая забота
сохранить улов. Бочек из-под рыбы, капусты и солонины было много, но соли оставался
всего один мешок. Только для варки пищи. Правитель вернулся на берег, приказал углубить
ямы, на трех самых больших байдарах направил Лещинского в Северный пролив за льдом.
Там между островками можно еще встретить остатки плавучих ледяных полей.
Без леду не повертайся,сказал он озабоченно.Одначе людей и себя береги.
Караульные сказываликолоши тоже за рыбой вышли. Возьми пищали... А то помощником
придется Гедеона брать,добавил он, усмехаясь.
Лещинский обрадовался. Поручение пустяковое, но важно было, что правитель наконец
обратился к нему и даже назвал помощником. В первый раз. Но он не показал своей радости.
Степенно, с достоинством кивнул головой, вытер о кафтан жирные пальцы, сдул с груди
приставшие кусочки от съеденной рыбы, вытер губы.
Лука! крикнул он вместо ответа и заторопился на берег.
Правитель вернулся к ямам, снова взялся за кирку. Нужно было сохранить всю рыбу,
неизвестно, что предстояло впереди. Часть ям рыли помельчеалеуты любили селедку с
гнильцой, а остальные Баранов распорядился копать глубиной в два человеческих роста. Со
льдом, в мерзлом грунте улов сохранится до лета.
Потом направился к береговым скалам, где в углублении под навесом Наплавков кончал
сооружать коптильню. Гарпунщик еще месяц назад предлагал Баранову построить ее, но
правитель хмуро ответил:
Будет рыбапостроишь.
Большая пещера была унизана в несколько рядов тонкими жердями, рядом за выступом
скалы сложили очаг. Широкогорлая дымовая труба выходила в пещеру, остальное свободное
пространство заложили каменьями,
Баранов помогал женщинам вешать рыбу на жерди, покорно отступал, когда молчавший
Наплавков, хромая, сердито подходил и поправлял проделанное. Затем снова ушел на берег.
Рыбу ловили два дня, все ямы были заполнены. Улов оказался настолько большим, что
сельдь валялась по всему берегу, и даже птицы не набрасывались на нее с прежним
неистовством.
Нажрались, стервы,хмыкнул Лука и, примяв бороденку, поравнялся с Барановым,
осматривавшим укрытия ям...Што птицы, што люди... А чо, Александр Андреевич...
забежал он вперед,скорбут свежанины не любит. До лета теперь продержимся?
Баранов ничего не ответил, продолжал палкой проверять моховую крышу. Всю жизнь
он только и знал, что старался «продержаться». Промышленный сказал верное и злое слово.
Рыба приостановила голод, но положение крепости оставалось тяжелым. Не было муки и
соли, не было овощей, кончались огневые припасы. И никаких сведений о кораблях.