Коли замают...сказал старик и, не договорив, остро глянул на Лещинского из-под
кустистых жестких бровей.
Лещинский потер свой круглый желтоватый лоб, подумал, затем, словно решая что-то
чрезвычайно трудное, ответил с торопливой доброжелательностью:
Повеление государя. Император расточает великую заботу о диких. Однако я немедля
изложу духовным твою просьбу.
Он ничего не сказал Ананию, наоборот долго и почтительно выслушивал осторожные
намеки архимандрита касательно дел компании; прощаясь, подошел под благословение.
Нюхом авантюриста чуял возможного сообщника. Но сам пока молчал...
Наплавков кинул на лавку свою добычу, поспешно раздвинул толпу. Нужно было скорее
вмешаться, иначе Гедеон мог натворить беды.
Он опоздал. Кряжистый, тугощекий Попов, с обветренным багровым лицом, медленно
поднялся с обрубка, на котором до сих пор сидел, не принимая участия в общем возбуждении,
шагнул к монаху, легонько отобрал у него крест. Приложившись к блеснувшему металлу,
промышленный положил его на лавку, затем, почти не тужась, ухватил Гедеона за ворот и
поясницу, поднял на уровень плеч.
Прежде чем ошеломленные люди успели что-либо сказать, зверолов ногой пихнул
дверь, качнулся и выкинул монаха на мокрый, гудевший от шторма, каменистый берег
форта,
Вольные мы...сказал он угрюмо, поворачиваясь к затихшей толпе.
Видно было, как от сдерживаемого гнева дрожали его темные, тронутые цингой губы.
День кончился. Он был уже третьим, а гущина леса оставалась нерушимой, глухой и
сумрачной заколдованным, молчаливым царством. Гнилье, бурелом, высоченные
папоротники, ели, переплетенные лианами, многосотлетний кедр. А дальше горы и
водопады, темные и величественные ущелья, без дна, без края, нависшие утесы...
Павел остановился на уступе скалы. Красноватый гранит уходил далеко вниз и на
бесконечной глубине каньона обрывался в черное неподвижное озеро. Юноша слышал о
нем от Кулика и Наташи и теперь знал, куда пришел. Озеро находилось лигах в двадцати от
берега, мимо него пролегала тропа на Чилькут. Чтобы выйти к Ново Архангельску, нужно
обогнуть этот мертвый водоем, образованный силою землетрясения. Ни рыб, ни водорослей
не водилось в озере, не кружились птицы. Только ночью и рассветными зорями приходили
сюда на водопой звери.
Глубокое безмолвие окружало ущелье. Вечерний сумрак становился гуще, заволакивал
лес, темнели и медленно стирались грани дальнего кряжа Скалистых гор.
Павел спустился вниз, к озеру. Необходимо было найти ночлег, пока темнота
окончательно не укрыла скалы, добыть огня. Ночи в горах стояли холодные, от лесной
сырости спасал только костер.