Весь день, пробираясь по горам и зарослям, Павел не думал о еде и только теперь
почувствовал голод. Однако ни в тощем мешке, висевшем у пояса, ни в карманах ничего не
нашлось. Потерялся и тщательно хранимый высушенный трут.
Ночь оказалась теплой. Ветра не было, густой туман застилал озеро, поднимался все
выше, укрывал лес. Стало сыро, зато можно было обойтись без костра. Но есть очень хотелось,
и Павел решил засесть на звериной тропе, проложенной к водопою. Спускаясь сюда, он
видел следы недалеко от своей стоянки.
Темно и глухо было в лесу. Влажные белесые клочья прикрыли Деревья и камни, опутали
всю землю. В сырой тьме изредка трещала ель, падал сорвавшийся где-то в горах обломок
скалы, неясно гудел водопад. Павел ждал всю ночь, но ни один зверь не появился у озера.
Словно все вымерло кругом, и только редкие ночные звуки смутно напоминали о
непрерывности бытия.
Лежа за упавшей огромной елью Павел согрелся; подопревшая хвоя высохла под ним.
стала податливой и мягкой, как мох; постепенно утих голод, наплывала дремота. До утра
еще было далеко, но тропа по-прежнему оставалась пустой. Как видно, лесное зверье покинуло
эти места. Незаметно юноша окончательно задремал.
Проснулся он перед самым утром. Еще было темно, все так же туманно и сыро, но за
нависшими громадами скал уже угадывался сумеречный расцвет.
Туман увлажнил хвою, жухлую листву между упавших лесин. темный береговой гранит.
Медленно падали с отяжелевших веток редкие крупные капли, скользкую топь превратилась
тропа. Павел продрог, ныло простреленное плечо, еще сильнее хотелось есть. Он поднялся
и, стряхнув с одежды росу, решил снова податься в горы. Может быть, там встретит стадо
баранов. На заре они покидали разлоги, уходили в недоступные места.
Становилось светлее. Липкий туман все еще висел клочьями, но в просветах уже
обозначилось озеро, рваные скалы над ним, мерцал и дробился на камнях не умолкающий
водопад. Было очень тихо, торжественно, как перед началом жизни, потом вдруг далеко
вверху озарилась вершина горы, фиолетово-розовая, чистая, одетая вечным снеговым
покровом.
И вслед за первым лучом солнца раздался мощный протяжный рев, сильный и
нараставший, будивший тайгу и горы,великий нетерпеливый зов. Это кричал сохатый,
искавший лесную подругу, нежную, густошерстую самку.
Павел встрепенулся, торопливо осмотрел винтовку. Инстинкт охотника, голод заставили
его быстро и бесшумно двинуться навстречу лосю.
Зверь был близко, шел напрямки через заросли, разрывая лианы и гущину леса
огромными тупыми рогами, проваливаясь по колено в гнилье и раскисшую болотистую
почву. Павел слышал, как трещали под гигантскими копытами ветки, упавшие стволы,
корни. Потом совсем невдалеке, между расщелинами обомшелого камня, мелькнула волосатая
морда, могучая грудь великана. Он не видел притаившегося охотника, не чуял опасности.
Прекрасный извечный порыв вел его вперед, дальше, навстречу любви и смерти.