– Ты сделал все, что мог, - согласился Константин. - И я тебя ни в чем не виню. К тому же Кончакович не пошел далеко, так что вреда мне сделал немного. Однако долг за ним все равно остался. И я сильно надеюсь, что в это лето я смогу рассчитаться с твоим соседом, но когда именно - сказать трудно. У меня тоже есть свои соседи-князья, и они в большой обиде на меня.
Далее ему пришлось подробно рассказать о январских набегах черниговских и новгород-северских княжичей и о том, как Константин поступил с ними, застукав, можно сказать, на месте преступления.
– Я не хотел убивать их сыновей, но так уж вышло, - счел нужным добавить он. - Вот потому я и не могу сейчас сказать, когда приду в степь по своим долгам платить.
– Тогда и говорить не о чем. Ты же не пойдешь тушить чужой шатер, когда у тебя полыхает собственная изба.
– Главное - приготовить побольше воды, - загадочно улыбнулся Константин, - чтобы ее хватило на оба шатра. Не печалься, друг, - хлопнул он князя по колену. - Ты же сам сказал, что весной трава хорошая, сочная. А до лета еще дожить надо, - подмигнул он ободряюще.
– Только глупец думает о скачках, если у него под седлом одна хромая лошадь. Ты, князь, не похож на глупца, - уклончиво заметил Данило Кобякович.
– Надеюсь. А что касаемо лошади, то до скачек времени много, и я постараюсь, чтобы лошадь выздоровела. Я очень сильно постараюсь. - Константин поднялся на ноги и добавил: - Кто падал сам, тот всегда поможет встать другому. Особенно если этот другой помогал когда-то подняться ему самому.
Больше на эту тему они не разговаривали. Лишь перед самым отъездом, уже прощаясь, Данило Кобякович, неловко отводя в сторону глаза и глядя куда-то в сторону, хмуро спросил:
– Ты хорошо подумал, Константин Володимерович, прежде чем давать мне обещание помочь?
Спросил и застыл в напряженном ожидании ответа. Но в глаза князя так и не смотрел.
«Дикий, а деликатный, - уважительно подумал князь. - Дает шанс отказаться и не хочет смущать при этом».
Вслух же произнес:
– Слово князя - золотое слово. К тому же оно теперь даже не мое, ведь я отдал его тебе. Если я возьму его назад - как потом буду смотреть тебе в глаза? И еcли я сегодня не помогу тебе, то кто завтра придет на выручку мне?
– Не будет сил ударить - хотя бы замахнись, - быстро произнес хан и наконец посмотрел Константину в глаза. - Только замахнись. Тогда он все равно не сможет обернуться ко мне до конца. Мне хватит. Надеюсь, что хватит, - тут же поправился он.
– Нет, - строго ответил Константин, сознательно отрезая себе все пути к отступлению. - Я постараюсь ударить. От души. Как смогу.